Катарсис. Том 2
Шрифт:
— У меня у самого такая… веселей будет вместе…
— Неужто надумал Софью под венец?
— Надумал, — смущенно признался Глеб. — Если еще пойдет. Одобряешь?
— Мое дело стариковское, чего зря языком чесать — одобряю али нет, но женщина она справная и строгая. Как от мужа ушла семь лет назад, так и живет одна.
— Почему ушла?
— Равнодушный он был, собой только занимался. Да и другую завел на стороне.
— Понятно, — задумчиво проговорил Тарасов, с нетерпением ожидая возвращения Софьи. — Странно, что я
— Так она в деревне редко бывает. Сначала жила с мужем и родичами его в Нижнем Новгороде, потом что-то у нее отношения со свекровью не заладились. Знаешь, как это бывает: косой взгляд, не туда шагнула, не то сказала, слово за слово…
— Знаю, — кивнул Глеб, вспоминая тещу, с которой у него тоже не задались родственные отношения.
— Ну, вот, она пожила в Нижнем полгода и переехала в Москву, а еще через год развелась.
— Откуда ты все так хорошо знаешь? — прищурился Тарасов.
— Так ведь в деревне живем, все друг о друге знаем. Раньше вообще как одна семья жили, это вот сейчас обособляться начали, заборами пообгородились. Не хочешь вместе с ней со мной на пасеку съездить?
— А что, это мысль, — почесал макушку Глеб. — Попробую уговорить. Давно меня пчелы не кусали.
— Если к ним по-доброму — не покусают.
Дед еще что-то говорил, но Глеб не слышал, заметив идущую по улице Софью. И еще он заметил, что за ней внимательно наблюдают «быки» — два кряжистых, волосатых, угрюмых, с квадратными лицами типичных вышибал, парня, о которых писал дед. Тарасову очень не понравились их кривые ухмылки. Однако разборку с ними он решил отложить на следующий день. Нынешнее настроение не соответствовало выяснению отношений с наглыми деревенскими рэкетирами.
— Все, я освободилась, — сообщила Софья, успевшая переодеться в спортивный костюм и от того ставшая еще более соблазнительной. — Что будем делать?
Она заметила Евстигнея Палыча, смущенно улыбнулась.
— Извините меня, дедушка, что я доставляю столько хлопот.
— Так ведь хлопоты хлопотам рознь, — усмехнулся в бороду старик. — Такие хлопоты мне в радость. Глядишь, там и свадебку скоро сварганим.
Он скрылся в хате.
— О чем это он? — удивленно поглядела ему вслед гостья.
— Шутит старый, — поспешил успокоить ее Глеб. — Обрадовался, что мы приехали. Так-то все один да один. Кстати, он пригласил нас на пасеку завтра, не желаешь поехать?
— Вообще-то я собиралась завтра уезжать… — засомневалась Софья. — Да и Ольгу одну оставлять не хочется.
— И Оленьку возьмем, я же с Акулиной еду.
— Не знаю, право слово… надолго?
— Как понравится. Ну, пожалуйста. — Глеб опустился перед женщиной на колено, взял ее за руку, поднял глаза. — День на природе — это здорово! Поехали, Софи.
— Я тебя совсем не знаю, — задумчиво сказала она, не отнимая руки.
— Так узнай!
— Ты этого хочешь?
— Очень! —
— Мам, пап, мы тут мышкину норку нашли, хочешь посмотреть?
Вздрогнула и Софья, как бы проснувшись, отступила, все еще не отнимая рук, но ниточка обоюдного радостного ожидания продолжала их соединять, и Глеб понял, что торопиться никуда не надо. Они нашли друг друга. Не стоило разрушать создавшуюся «ментальную» связь словами, а тем более неосторожным жестом.
— Потом посмотрю, Оленька. — Софья прошлась по траве вдоль изгороди, отделявшей сад Евстигнея Палыча от огорода, повернулась к оставшемуся на месте Глебу. — А хочешь, я познакомлю тебя со своей бабулей? Она у меня целительница, хотя и не любит, чтобы ее так называли. И с Колей познакомлю, это мой двоюродный брат, здесь, в Карпунине живет, учительствует, топонимикой занимается, книги пишет. Очень интересный человек.
— Пошли, — улыбнулся Глеб. — До заката еще часа два. Потом уложим детей спать и посидим на веранде. Не возражаешь?
— Абсолютно. Давно мечтала посидеть за чашкой чая в хорошей компании, да все не получалось. То времени нет…
— То компании, — закончил Глеб. — У меня то же самое. Приходится в основном завидовать другим и наблюдать, как плохие и очень плохие люди делают то, о чем хорошие только мечтают.
Софья засмеялась.
— И это говорит профессионал спецназа?
— А что, профессионалы спецназа не имеют права мечтать?
Софья посерьезнела, смерила Тарасова оценивающим взглядом.
— Вообще-то выглядишь ты далеко не мечтателем, а эдаким экстремальным мужчиной, человеком дела. Хотя именно эта черта в мужчинах мне нравится.
Теперь улыбнулся Глеб.
— Знаешь, чем человек слова отличается от человека дела?
— Чем?
— Человек слова дал слово — забрал слово, а человек дела дал слово — сделал. Это мне мой отец внушал. Кстати, у тебя вид не хуже моего.
— Что ты хочешь сказать? — удивилась она.
— Ничего обидного. Просто у тебя такой неприступный вид, что я сам бы никогда не решился подойти и познакомиться. Спасибо тем ребятам на вокзале, что пристали к тебе. Ну, идем мы к твоей бабуле или нет?
— Идем, — вспомнила о своем предложении Софья.
— Дед, мы будем через час, пригляди за чадами. Придем, чай будем пить, завари свежачка.
— Пригляжу, — отозвался Евстигней Палыч.
Они не торопясь двинулись вдоль деревни, провожаемые любопытными взглядами старух и женщин, копавшихся на огородах и во дворах, миновали избу Мотовилихи с новой крышей, где у машины возился один из «быков».
— Нехорошие люди, — тихо проговорила Софья, кивнув на дом. — Говорят, они многим угрожали.