Каторжанин
Шрифт:
Пешая часть отряда добралась в поселок вовремя и без происшествий. А вечером прибыли остальные по реке.
— Александр Христианович! — Майя прямо с лодки рванула ко мне. — Как вы? Я… я…
Девушка вдруг покраснела и потупилась. Мадина тут же передразнила сестру, состроив забавную рожицу.
— Все хорошо, Майя Александровна… — я взял девушку за руки. — Что со мной станется?
— Все что угодно! — вдруг сурово отчеканила Майя. — Себя не бережете, так подумайте о нас… — она окончательно смутилась и тут же ретировалась под предлогом заботы о размещении раненых.
Мадина по своему обыкновению сунула мне записку
— «Любит тебя…» — вслух прочитал я. — «Сама мне призналась. Очень переживает, что ты ее нет». — И поинтересовался у девчонки. — Правда, что ли. Не врешь?
Мадина серьезно кивнула.
Честно говоря, этот момент меня больше расстроил, чем обрадовал. Потому что к Майе я ничего не чувствовал. Хотя нет, чувствовал, но на любовь это было совсем непохоже — мне просто хотелось женщину. Но опять же, для половых утех, она явно не подходила. А морочить девушке голову мне претило. Сука… надо срочно кого-нибудь трахнуть, что бы дурь из башки вылетела. Вот только кого? Пожалуй, присмотрюсь к деревенским молодухам.
Вечер пролетел за делами, мы готовились к следующему маршу. Ну а утром, еще затемно, примчался один из дозорных и сообщил, что со стороны Александровска и Рыковского, к нам идут большие японские отряды с артиллерией…
Глава 20
Попытка разобраться с личностью неожиданно резвого японского финансиста поначалу почти ничего не дала.
Опрос японских солдат информации не прибавил — они в один голос твердили, что им просто приказали сопровождать тайи, то есть капитана Ито Сасаки, а вот кто он на самом деле — сообщить не удосужились.
Досмотр личные вещей ясности не прибавил, в них не нашлось ничего особенного: обычный немудрящий скарб военного, финансовые ведомости, другие документы и даже черные нарукавники, чтобы не замарать обшлаги мундира во время бумажной работы. Правда в чемоданчике еще нашелся нож-танто, старинной изысканной работы и неплохого качества, но он тоже ничего не доказывал — с такими раньше все самураи таскались, а может и сейчас таскаются.
Ну а потом, Свиньин нашел в потайном отделении простенький блокнот — сплошь исписанный непонятными каракулями.
— Это не японская письменность, — сразу заявил наш прапорщик-ренегат. — Это какой-то… — он задумался… — шифр. Хотя на основе наших иероглифов. Думаю, это тоже ведомость, вот видите, старинное обозначение числительных. Все-таки этот капитан очень непростой человек. Помнится, что я его видел мельком в штабе генерала Харагучи, но, увы, большего ничего сказать не могу. Хотя, кажется, я догадываюсь к какой организации он принадлежал… — прапорщик указал на танто. — Если можно, покажите мне нож… — повертел его в руках, после чего показал мне вытесненную на кожаном покрытии ножен маленькую эмблему. — Он из «Кокурюкай».
— Что еще за «кукарекай»? — хмыкнул Собакин.
— «Кокурюкай» на русский язык переводится как «Общество Черного Дракона», — вежливо пояснил Хосегава. — Так еще на японском языке называется ваша река Амур. Это очень могущественная организация, в нее входят почти все руководство Японии, как гражданское, так и военное. По сути — правительство в правительстве и разведка в самой разведке. Даже в ближнем окружении императора полно людей оттуда. Они националисты, цель — изгнать русских
Страшные люди — ни перед чем не останавливаются. Их боятся даже свои.
— Еще веселее… — недовольно буркнул я.
— Специально к нам заслали? — удивился Стерлигов. — Но откуда японское командование могло знать?
— Вряд ли, они не могли знать, что мы именно сегодня войдем в Дербинское. Сбежавшие после боя японцы просто не успели бы добраться к своим. А капитан прибыл сюда еще вчера. Скорее всего, мы на него наткнулись случайно.
— Возможно, он действительно армейский бухгалтер, — предположил Свиньин. — И одновременно казначей этого… как там его, «Черного дракона». А в записной книге, зашифрованная ведомость выдачи средств своим. Но какого хрена он выбрыкнул? Мог бы попытаться договориться. Ну или схитрить как-нибудь.
— Особенности японского характера, — ответил ему прапорщик. — Сасаки просто решил, что сегодня отличный день для того, чтобы умереть.
— Как раз умирать он не спешил, — я перебил японца, — а наоборот, все правильно рассчитал, когда мы вошли сюда, ему ловить было нечего — просто пристрелили бы и все. Ну а на выводе из камеры появлялся шанс. Но не суть, господа. Отныне, прошу относиться к пленным, особенно к офицерам, со всей возможной осторожностью. При малейшей враждебности или если заподозрите какое-нибудь коварство — сразу стреляйте. Промежуток между взятием в плен и виселицей, должен быть максимально коротким. И все должны быть постоянно связаны. А теперь по местам службы. Капитан Стерлигов, барон Д`Айю, вас пока прошу остаться…
Остаток дня прошел в подготовке к завтрашнему маршу. Планы? Планы не изменились. Идем на север, к одному из отрогов хребта Энгысъ-Палъ, черт бы побрал того, кто его так назвал. Гражданские — рекой, военная часть отряда — сушей. И по пути громим всех, кто станет у нас на пути.
Что дальше?
Если не сработает информация о зверствах или она не поспеет к сроку, остров все-равно разделят по пятидесятой параллели — тогда, в своей конечной точке маршрута, мы останемся на российской территории. Неплохой вариант. А вот если сработает… Мирная конференция сорвется, а война между Россией и Японией продолжится. А вот дальше, честно говоря, — даже предположить боюсь, слишком уж много переменных. На суше русские в итоге додавят японцев, даже спору нет, особенно если пнут под зад Куропаткина и поставят командующим кого-то даже не толковей, а просто смелей и решительней. А вот на море косоглазым нечего противопоставить, страна, в одночасье, почитай всего флота лишились. То бишь, Сахалин никто отвоевывать не полезет. Просто нечем прикрыть десантную операцию, косоглазые мигом потопят транспортные лоханки.
В таком случае, нам разве что остается ждать, что японы сами вернут остров в результате очередных мирных переговоров. Но можно и не дождаться — косоглазые явно не дураки, сразу поймут, кто им подкузьмил, после чего приложат все усилия, чтобы помножить на ноль пакостников. И рано или поздно помножат. Н-да… ситуация. Тут бы воспользоваться всей этой суматохой, да отжать Сахалин себе…
Вот не надо смеяться — это во мне еще средневековые замашки играют. Там, особенно после того, как отвоевал свои земли, я засыпал и просыпался только с одной мыслью — что бы у кого еще отжать.