Каждый раз, целуя…
Шрифт:
Она навсегда останется старой девой.
Однако что же все-таки мешает ей завести любовника?
Нет, она не из таких женщин.
Слава Богу, они, наконец, дошли до дома, и теперь Дженнет могла сжечь те рисунки – если бы она могла так же просто стереть образы из своего воображения!
– Леди Дженнет, – окликнул ее чей-то голос из гостиной.
Дженнет остановилась и потом, подойдя к порогу гостиной, увидела стоявшего у камина барона Хантли.
– Хантли?
– Давно не видел вас, – сказал он, направляясь
– Мы говорили, хотя и недолго, в литературном салоне у леди Элизабет всего лишь на прошлой неделе.
– Да, конечно. – Он смутился и потупился.
– Не знала, что вы знакомы с Астонами. – Дженнет не оборачивалась, но была уверена, что Мэтью остановился позади нее.
– Блэкберн, – кивнув, поздоровался Хантли.
– Хантли.
Услышав холодный ответ Мэтью, Дженнет заинтересовалась, что могло быть между этими мужчинами.
– Время от времени я веду дела с лордом Астоном, – в конце концов, ответил Хантли на ее замечание, причесав пальцами русые волосы.
– Понятно. – Дженнет не знала, что еще добавить, она давным-давно была знакома с Хантли, но он был закоренелым повесой и никогда не проявлял к ней интереса.
– Пожалуй, мне следует переодеться к ленчу. Мы можем поговорить позже?
– Конечно. Буду рада. – Интересно, о чем же таком Хантли хочет поговорить с ней?
Повернувшись, Дженнет наткнулась на сердитое лицо Мэтью. Он отступил с ее дороги, но она почувствовала его недовольство – уловила нечто материальное, несущее аромат сандалового дерева и сосны, – и у нее в груди громко забилось сердце.
Идя по коридору, Дженнет ощущала неотступное присутствие Мэтью у себя за спиной и, не выдержав, обернулась к нему:
– Зачем ты идешь за мной?
– Я иду в свою комнату. – Его губы скривились в улыбке.
– И я тоже.
– Прямо сейчас? – Его голос сделался хриплым и обольщающим.
– Не в твою. В мою.
– Тогда очень жаль, – отозвался он с ухмылкой.
– Прекрати! Ты не хочешь меня.
– Ты же знаешь, что хочу. – Он шагнул к Дженнет.
– Невозможно, чтобы ты хотел меня. Ты даже сказал Джону, что я не подхожу для него.
– Он так сказал тебе?
– Да. – Дженнет сжалась, услышав недоверие в его голосе. – Ему было очень приятно, что ты беспокоишься о нем. До того утра, когда произошло несчастье, я не понимала, почему ты это сказал ему.
Холодный взгляд Мэтью метался между ее глазами и губами.
Какая-то часть ее хотела открыть ему правду: Дженнет собиралась разорвать помолвку, но не могла найти нужных слов; ее, по-видимому, всегда останавливала мысль о том, что этим она разобьет Джону сердце.
Мэтью подошел к своей двери и остановился.
– Зайдешь? – предложил он глухим голосом, вызвавшим в Дженнет трепет.
Она могла сказать «да» и получить ответы на все вопросы, могла выяснить, как именно он выглядит без одежды, каков
– Нет, – ответила Дженнет. – Я иду в мою комнату – мою и мамину.
– Трусиха, – широко улыбнувшись, шепнул Мэтью.
– Я не трусиха. Я просто не думаю, что мне нужно становиться между тобой и мисс Марстон, – быстро сказала она, а потом отступила на шаг, повернулась и пошла по коридору.
– Трусиха.
Его шепотом произнесенное слово преследовало Дженнет. Да, она безвольная трусиха, но в данном случае действовала сознательно. Мэтью заслуживал гораздо лучшей женщины, чем она.
Мэтью наблюдал, как гости входили в столовую. Дженнет вошла с леди Элизабет, и, хотя вслед за ними вошла мисс Марстон, он не мог оторвать взгляд от Дженнет и от ее изумительных округлых грудей, скрывавшихся под бледно-голубым шелковым платьем с высокой талией.
Почему, оказываясь рядом с ней, он не мог держать рот закрытым? Приглашать ее к себе в комнату было абсолютно недопустимо, как бы сильно ему этого ни хотелось. Мэтью никак не удавалось выбросить из головы картину того, как Дженнет, сидя одна в саду, рисует его портрет. Мысль о том, что ее тянет к нему, согревала Мэтью сердце и другие, более греховные части тела.
– Смотрите, лорд Блэкберн, мы сидим рядом.
Боже, Мэтью хотел, чтобы этот восторженный голос принадлежал Дженнет, а не мисс Марстон, но он помнил о своем долге – он обязан жениться. И Мэтью понимал, что мисс Марстон – это лучший вариант.
Она в отличие от Дженнет не принесет с собой багаж прошлого; репутация Мэри чиста, и между ними не появится мертвый жених. Замечание Дженнет о том, что сплетники будут зло судачить о них, вполне справедливо.
Мэри – это лучший вариант, и теперь ему нужно убедить в этом только свое проклятое желание.
Когда Мэтью отодвигал стул для мисс Марстон, сладкий запах ее духов с ароматом цветов апельсина защекотал ему нос, и Мэтью, занимая свое место, изо всех сил старался не чихнуть.
Взглянув на сидевшую рядом девушку, Мэтью задумался, что будет чувствовать к ней через год, через десять лет, через сорок. Он надеялся, что постепенно полюбит ее. Не важно, что он сказал Ванессе, он все равно не относился к тому типу мужчин, которые могли изменять своим женам – даже если жена была не более чем обязанностью.
– Мои родители приедут завтра днем, – сообщила Мэри перед тем, как сделать глоток вина.
– Буду рад познакомиться с ними.
– Думаю, вы отлично поладите с ними. – Мисс Марстон украдкой улыбнулась ему.
Мэтью молился, чтобы так и было, потому что в данный момент Мэри была его единственной надеждой. Не считая Дженнет, подумал он. Нет, о Дженнет не могло быть и речи. Протыкая вилкой, кусочек телятины, Мэтью решил сосредоточиться исключительно на Мэри Марстон.
На своей будущей невесте.