Каждый раз, целуя…

Келли Кристи

– Н-ничего такого, – пробормотала Дженнет. – Я думала о… завтрашнем бале. И о том, что мне надеть.

– Ну конечно. – Эйвис взяла чашку с чаем. – Не сомневаюсь, что у тебя на уме были только платья.

– Это правда!

– Дженнет, я знаю тебя давным-давно, и выражение твоего лица определенно… О Боже! – Эйвис широко раскрыла глаза. – Кто это?

– О ком ты?

– Кто тот мужчина, о котором ты думаешь?

– Ни о каком мужчине я не думаю! – Дженнет с шумом отодвинула стул и встала.

– Сядь, Дженнет. – Эйвис жестом указала ей на стул. –

Можно подумать, я не была в твоем положении.

– Это не одно и то же, Эйвис.

– Конечно, нет, – хмыкнула Эйвис. – Это ты и, значит, все по-другому.

– Прекрати, – рассердилась Дженнет. – Ты все выдумываешь. То, что ты прыгнула в постель, к моему брату вовсе не означает, что и все остальные делают то же самое.

– Возможно, нет. Однако нельзя сказать, что ты не питаешь никаких чувств к… О Боже! Это Блэкберн, да?

– Разумеется, нет! – нагло соврала Дженнет. Меньше всего ей нужно было, чтобы ее невестка сообщила эту новость своему мужу.

Откинувшись, Эйвис наклонила голову набок и объявила:

– Да, это он.

Дженнет опустила голову и закрыла лицо руками.

– Эйвис, не говори Бэннингу.

– Такой личный разговор нельзя вести в гостиной. – Быстро подойдя к ней, Эйвис подняла ее со стула. – Пойдем в оранжерею.

Пройдя по коридору, они дошли до двери и, осторожно выскользнув из дома, побежали в оранжерею.

Быстро убедившись, что слуг поблизости нет, Эйвис усадила Дженнет на чугунную скамейку возле апельсиновых деревьев.

– Теперь рассказывай, – приказала она подруге.

– Я не могу заставлять тебя хранить мои секреты от Бэннинга.

– Дженнет, ты была моей лучшей подругой задолго до того, как я вышла замуж за твоего брата. Я всегда буду строго хранить твои тайны.

– Я не в силах перестать думать о нем, – Дженнет закрыла глаза.

– Думать о нем как?

– А как, по-твоему? – Открыв глаза, Дженнет в упор посмотрела на подругу.

– О Боже! – прошептала Эйвис. – Со мной тоже такое было. Это ужасно неприятно.

– Но ты нашла выход. Я же, вполне понятно, не могу сделать его своим любовником.

Прижав палец к губам, Эйвис прохаживалась по дорожке.

– Да, я понимаю, что не можешь. Однако ты можешь сделать другого мужчину…

– Эйвис! Я никогда так не поступлю.

– Нет? – с недоверием отозвалась Эйвис. – Это очень красиво, Дженнет. Но если Блэкберн убил Джона случайно, что мешает тебе быть с ним?

Дженнет смотрела вниз, на свое бледно-желтое утреннее платье. Ей очень хотелось рассказать Эйвис всю правду и наконец освободиться от этой непомерной ноши, но она не могла этого сделать – правда была слишком ужасной.

Должно найтись убедительное объяснение того, почему она не может взять его в любовники, кроме того очевидного факта, что это для нее неприемлемо.

– Через несколько недель я уезжаю во Флоренцию. Было бы просто несправедливо затевать это, когда я знаю, что скоро уеду.

– Ну конечно, – усмехнулась Эйвис. – Скорее, это самое подходящее время, раз ты не хочешь выходить за него замуж.

– Ты что, не веришь мне?

– Нет.

Думаю, ты хочешь его независимо оттого, что было у тебя в прошлом, и никакой другой мужчина его не заменит. Если ты этого не сделаешь, то всю оставшуюся жизнь будешь мучиться вопросом, как все могло бы быть.

– Ты меня удивляешь, Эйвис, – покачала головой Дженнет. – Ты получила такое же строгое воспитание, как и я, и все же ты, стоя передо мной, чуть ли не заставляешь меня завести любовную связь с мужчиной, который убил моего жениха.

– София сказала мне, что он возвращается в твою жизнь. А для этого должна быть более серьезная причина, кроме желания получить от тебя помощь в поисках невесты.

– София предсказала его появление, вот и все, – отозвалась Дженнет. – Она вовсе не говорила, что мы влюбимся, друг в друга, или станем любовниками, или вообще между нами будут какие-то близкие отношения. Она лишь сказала, что он возвращается в мою жизнь.

Эйвис снова рассмеялась:

– Поверь мне, София говорит людям только то, что, по ее мнению, они могут сделать на данный момент.

Встав, Дженнет отошла к невысоким лаймовым деревьям и, поглаживая зеленый лист, прошептала:

– Он дважды целовал меня.

– И?… – Эйвис остановилась у ряда апельсиновых деревьев.

– Это было изумительно. Не похоже ни на один поцелуй в моей жизни. Я не хотела, чтобы он закончился.

– Думаю, тебе следует поскорее решить, хочешь ли ты его соблазнить.

Об этом нечего было даже думать. Дженнет знала, что никогда не сможет быть с Мэтью в таких отношениях.

Мэри будет ему прекрасной женой, а Дженнет не могла выйти за него замуж. Она пообещала отцу, что никогда не выйдет замуж за игрока или охотника за состоянием, а Мэтью был и тем и другим. Мэри будет греть его постель каждую ночь – при этой мысли Дженнет внезапно показалось, что ей в сердце вонзили кинжал.

– Эйвис, я никогда не буду с ним вот так.

Мисс Марстон и Мэтью под руку шли по осеннему саду. От кружившего вокруг них ветра Мэтью было холодно и Мэри, очевидно, тоже. Им следовало остаться в доме у камина и играть в карты.

– Расскажите о ваших имениях, – заговорила девушка, чуть туже завязывая шляпу, и, оглянувшись, улыбнулась сопровождавшей их горничной.

– У меня, их только два плюс дом в городе.

– Они большие?

– Приличного размера, хотя не столь велики, как у других пэров.

– Прекрасно. А слуг у вас много?

Мэтью вздохнул, стараясь подобрать лучший ответ на тот вопрос.

– Для каждого из имений требуется около двадцати слуг и немногим больше десяти в городе.

Мэтью заметил, что она сосредоточенно нахмурилась, она была дочерью банкира и, возможно, совсем не представляла себе, как вести такое огромное хозяйство, но он надеялся, что она сумеет помочь ему нанять слуг. Дженнет знала бы, что именно требуется ему, чтобы управлять двумя имениями. И это знание делало ее великолепно подходящей для брака с будущим герцогом, Николасу будет хорошо с ней.