Казна Кальвадоса
Шрифт:
– Понимаешь, Данила.., не одна алчность удерживала меня в Парагвае, а всё существо моё… Здесь в Москве, - Степанов изобразил отчаянный жест, - ничего не происходит. Вечный дождь, слякоть, холод, «пробки», рутинная работа, к девяти туда, в восемнадцать двенадцать обратно, метро, троллейбус, автобус, ужин, спать. Утром - душ, завтрак, заправка постели, чистка обуви и опять, как белка по кругу. Убивающее однообразие, скука, полнейшая бесцельность. А в Парагвае – жизнь. Достаточно купить авиабилет, чтобы начались приключения. Мёртвый Кальвадос, а вот уже живой. Двойник или единокровный
– Обезьянами?- охмелевшим голосом переспросил Данила Евгеньевич.
– Обезьянами – ревунами, - пояснил Степанов.
– Зачем?
– Данила, разве природа имеет смысл? Она буйствует.
– Буйствует! –пьяно подтвердил Данила Евгеньевич.
– Латиноамериканский Маугли!
– Педро!!- запомнил имя Данила Евгеньевич.- Да, Степанов, тебя круто перевернуло после Парагвая, - неожиданно трезвым голосом сказал он.- Не знал, что так меняют человека загранкомандировки. Ты сейчас этаким идеалистом прикинулся, приключения тебе подавай, российская скука заела, а часы на тебе «Картье». Не на зарплату милицейскую ты их купил. Сколько они стоят?
Остановленный в потоке горячих рассуждений Степанов осторожно посмотрел на левое запястье на золотые часы с бриллиантами, словно они секунду назад там появились:
– Не знаю, но предполагаю, часы стоят целое состояние. Мне их подарила женщина.
– Ловко ты съездил! У тебя и бабы в Парагвае были? В сельве?
– Не бабы, Данила, а прекрасная молодая женщина объяснилась мне в любви в лунную ночь на берегу горного озера в палатке. Мать мальчика Педро, похищенного обезьянами, Хуанита. Когда я уезжал, она каким-то чудом ухитрилась засунуть мне часы в карман. Я обнаружил их, проходя металлоискатель в аэропорту.
– Баба богатая?
– Ты бы видел её дом!.. Состояние Хуаниты огромное: шахты, рудники, фабрики, заводы, кофейные плантации. Ей нужен муж. Не сомневаюсь, управляющие её обманывают.
– Понятно, женщина одинокая.
– Одинокая и глубоко несчастная, с нежным трепетным сердцем, чистыми мыслями. Изъясняется высоким слогом.
– Здесь вы друг друга нашли. Есть и соперник?
– Да, русский турист Павел.
Данила Евгеньевич , выпивший семь рюмок водки, стукнул по столу так, что окружающие обернулись:
– И на какой же ляд , Степанов, ты вернулся из этого Парагвая.?!
– Вы потребовали.
– Ну и дурак!!
Данила Евгеньевич отвернул лицо и глубочайше задумался. Когда они расставались, Данила Евгеньевич сказал Степанову :
– Все мы задним умом крепки. Сначала ты не оценил Хуаниту, а теперь жалеешь… Береги часы!
Вскоре Данила Евгеньевич вызвал Степанова , но разговаривал с ним не в кабинете, а прогуливаясь по служебному коридору. Начальник проинформировал: родные Володи Записанько подали заявление о его исчезновении. Процесс в ходу.
– Послушай, чего они тянули? – удивлялся Данила Евгеньевич.- Нам пришлось надавить, чтоб они хватились. Будто родным и дела нет ни до какого Володи
– Человек как человек, со своими тараканами.
– Чувствую, толстые у Володи тараканы. Моё ощущение, семья ненавидит Записанько, радуется его аннуляции…
– Аннуляции?
– Модное слово. Я его почерпнул на курсах повышения квалификации. Превращение в ничто, - пояснил Данила Евгеньевич.
– Володя очень любил тёщу, кожаное пальто мечтал привезти ей из Парагвая, - припомнил Степанов.
– Вот-вот, кроме тёщи он никого и не любил. Жена решила, Записанько укатил не в Парагвай, а к ней на Украину. С ним случалось…- Данила Евгеньевич, раскланявшись с кем-то из проходивших сотрудников, нагнулся к уху Степанова.- Под Записанько мы скоро получим загранкомандировку…
Данила Евгеньевич скрестил пальцы.
– Но полетим мы в Парагвай не за Записанько. Ну к чёрту, негодяя, от которого отвернулась собственная семья. Записанько - предлог. Летим выручать сотрудника, а на самом деле…- Данила Евгеньевич внимательно посмотрел на Степанова и многозначительно задвигал бровями:
– За золотом…- перешёл он на шипящий шёпот.
Степанов искренне обрадовался возможности новой поездки. Московская обыденность убивала его.
– Мы?
– Ты, я…и Скакунов, - Данила Евгеньевич безрадостно вздохнул. Степанов тоже.
– Без Скакунова нельзя?
– Не получится. Мы под колпаком у спецслужб. Информация ушла. Про золото они ничего не знают, но догадываются. Ты, кстати, ни-ни.
– Да я…
– Знаю. Не в твоих, и не в моих интересах, - Данила Евгеньевич понизил голос до шепота: - На двоих нам больше достанется, - и уже громче.- Мы со Скакуновым сейчас изучаем испанский. Проверь меня по самоучителю.
Данила Евгеньевич протянул Степанову книгу .
Перед отъездом Степанову позвонила жена Володи Записанько, Оксана. Не претендуя на вежливость, она завопила в трубку, что её вынудили подать на розыск мужа. Володя извёл родню немыслимой жадностью. Степанов окажет услугу человечеству, не найдя его. Валерий выступил адвокатом, выдвинув тезис о «коже» для тёщи. Да, да, Володя хочет привезти нечто сумасшедшее из кожи для прекрасных половин его жизни. Не верьте ни единому слову, отвергла жена. Если Володя что-то и купит, то непременно перепродаст.
12
И вот самолёт несёт Степанова, Данилу Евгеньевича и подполковника Скакунова пока ещё в направлении Франкфурта. Степанов сидит между начальником и контрразведчиком, мучительно стараясь понравиться тому и другому. От Данилы Евгеньевича пахнет средней цены одеколоном, от Скакунова – какой-то гадостью, следствие табакокурения и плохо переваренного лука. Данила Евгеньевич и Скакунов зубрят испанские самоучители, Степанов пытается смеяться над анекдотами в газете. Данила Евгеньевич и Скакунов со злобной завистью косятся на Степанова, некогда учившегося в спецшколе, а потому немного знающего языки. На зачитываемые вслух анекдоты Степанова они отвечают показом зубов и равнодушным сверканием глаз.