Кекс с изюмом, или Тайна Проклятого дома
Шрифт:
А вот что дальше происходило с тем несчастным ребенком в логове злого колдуна, никто не знал. Может, колдун превращал его в лягушку, коих было так много в пруду около дома Лисси, может, он проводил над несчастным жестокие магические эксперименты, а может, и вовсе пускал беднягу а колбасу, — одним словом участь злосчастной жертвы была покрыта густым мраком неизвестности.
И пропажи детей в тихом городке Груембьерре могли бы продолжаться еще долго, если бы магическая полиция не вышла наконец на след преступника.
Дом был окружен, и магу предложили выйти из своего убежища. Но не тут-то было. Не пожелав ивым отдаться в руки
Да, колдун погиб, дом был опечатан, но проклятье так и не было с него снято. И каждого, осмелившегося пересечь магическую черту, ждала страшная судьба.
Были ли эти истории правдивыми? Случилось ли в истории Груембьерра некое событие, которое стало отправной точкой для подобных страшилок? Этого дети не знали да, говоря откровенно, и не слишком этим интересовались. Им было достаточно того, что взрослые настоятельно рекомендовали не пoдходить близко к Проклятому дому, потому что… Потому что нельзя И это не подкрепленное никакими объяснениями строгое «нельзя» лишь растравляло любопытство, а также давало пищу для подозрений и для разнообразных слухов, которые расползались по Груембрьерру, постепенно становясь местными детскими легендами, чью непреложность уже никто не брался оспаривать.
ГЛАВА 10, в которой мы узнаем немного правды о Проклятом доме
Подруги повернули назад. Лисси взглянула на стоящий справа от гостиницы Проклятый дом. Однако теперь он не выглядел угрожающе. Напротив, Лисси показалось, чтo сам дом раскаивается в том, что напугал ее буквально пару минут назад. Дом стыдливо морщился потрескавшейся штукатуркой стен, прятал глаза-окна за ставнями и как будто говорил: «Ну пошутил, ну с кем не бывает? Что ж сразу визжать и бежать врассыпную?» Лисси неожиданно испытала теплое чувство симпатии и родства душ.
«Нет, что бы Хелли ни говорила, но Проклятый дом точно должен стать моей кондитерской», — подумала Лисси и сжала губы в твердую линию.
Хелли покосилась на Дом, на Лисси, потом, крепко взяв подругу под руку, потащила ее туда, куда влекло Хелли сердце. А именно в гостиницу, хозяйкой кoторой была ниссима Сайрена Трелуми.
Когда Ференц Трелуми, покойный муж ниссимы Сайрены, открывал гостиницу, она сверкала блеском отмытых окон и приветливо зазывала постояльцев взмахами кружевных белоснежных занавесок. В доме бурлила жизнь и веселье. Худенькая невысокая хозяйка, издалека производившая впечатление девочки, целый день крутилась по дому, бодро раздавая приказания служанкам и устраивая комфорт постояльцев. Молчаливого, но рукастого нисса Трелуми можно было постоянно увидеть то с молотком, то с отверткой в руках. А маленький Хельмут активно помогал родителям.
Но мужа ниссима Сайрена схоронила уже лет с десять назад. Хельмут вырос, уехал учиться в столицу да там и остался, сочтя содержание маленькой гостиницы в захолустном городишке недостойным его высокообразованной персоны, увенчанной шапкой бакалавра.
Так ниссима Сайрена осталась одна, ветшая вместе со своей маленькой гостиницей, но ни за какие коврижки не соглашаясь расстаться с домом, где каждая деталь хранила воспоминания о самыx счастливых днях жизни женщины. Ее большие голубые глаза, уже начавшие обрамляться морщинками, любовно гладили взглядом предметы, с которыми она успела сродниться за долгую жизнь.
Вон
Оставшейся вдовой ниссиме Сайрене было уже трудновато поддерживать гостиницу в прежнем блистательном виде. Непредвзятый взгляд с груcтью замечал следы упадка и нерачения прислуги: и выцветшие oбои, и пятна на засаленных диванных креслах, и пыльные фикусы в углу. Одна пожилая служанка, которую ниссима Сайрена совестилась нагружать сверх нормы, не могла за всем уследить и все держать в прежнем виде. Чуть притупившееся с возрастом зрение хозяйки плохо замечало и паутину на потолке, и увеличивающиеся горы пыли, и настырные сорняки, которые пробивались между нежными розами в саду и палисаднике.
Шло время, оно, как художник, добавляло к изначальному портрету дополнительные штрихи: облик ниссимы Сайрены приобретал хрупкость, в огромных голубых глазах, раньше наполненных весельем и беззаботностью, теперь частенько гнездилась грусть.
Все чаще рассеянность заставала хозяйку врасплох прямо в гуще хлопот по хозяйству. Порой, спустившись в подвал с пустой кастрюлей в руках, ниссима Сайрена застывала на месте, напрочь забыв, зачем она сюда пришла, и грустно возвращалась назад, зачем-то прихватив из подвала ненужную ей банку консервированных слив.
Между тем хлопот по гостинице убавилось: в последнее время приезжих в Груембьерре сталo гораздо меньше. Если раньше через городок пролегала оживленная дорога, и путешественники имели обыкновение останавливаться передохнуть на день-другой от тряской езды в карете, то построенная двенадцать лет назад железная дорога сильно проредила поток проезжающих по тракту. Теперь у ниссимы Сайрены проживало одновременно не более двух-трех постояльцев, и доходы едва покрывали расходы на содержание одной служанки, налоги и скромную жизнь самой хозяйки гостиницы.
Лисси частенько бывала в гостях у доброй ниссимы Сайрены, брала с собой и Хелли. Вот и сейчас они были приглашены к хозяйке гостинцы на чай.
Войдя в гостиницу, Лисси с Хелли увидели пустое маленькое лобби-ресепцию со старой потертой конторкой и колокольчиком для вызова персонала на ней. Полки за конторкой хранили в своих пыльных отделениях ключи, к сожалению, почти в полном количестве, за исключением, может быть, одного.
Лисси с елли переглянулись и грустно, с пониманием покачали головой. Дела у ниссимы Сайрены шли совcем не блестяще. Девушки не были озадачены отсутствием на своем рабочем месте хозяйки. Они знали, что найдут ее в маленьком саду позади здания, куда они и направились через второй выход, находившийся в глубине коридора.
Так и произошло. В беседке, увитой лиловым и белым клематисом, они обнаружили и саму хозяйку, и накрытый на троих стол.
— Лисси! Хелли! — обрадовалась ниссима Сайрена. — Как я рада вас видеть! Я ждала вас, девочки.
Лисси поставила корзинку на стол и достала оттуда большой сверток, из которого переложила в вазу свежевыпеченные булочки. Потом выудила оттуда баночку с вареньем.
— Вишневое! Мое любимое! — расцвела ниссима Сайрена. — Но, Лисси, милая, ты же совсем избаловала меня. То булочки, то трубочки с кремом, то пирожки.