Кель'Дорей, эльф из мира Warcraft
Шрифт:
— «Ты тот, кого ты ешь», как говорят тролли, — маг издал очередной смешок перед тем, как продолжить. — Испив воду Солнечного колодца, мы стали кель’дореями, воин. Но ведомо ли тебе, что эльфы могут жить даже глубоко под водой, где мурлокам и не снилось!? В подводных дворцах живут наши братья и сёстры, которые некогда приняли Силу, чуждую для других. Она изменила их навсегда...
Маг сейчас говорил о подводном народе, о нагах, и я удивился даже, насколько он оказался осведомлён. В любом случае, чернокнижник к этому времени исчерпал свой запал и начал уже задыхаться.
—
Он выставил ладонь вперёд, и в мою сторону устремилось копьё, сотканное из тьмы и всполохов алых искр. Когда оно коснулось моего щита маны, тот вспыхнул пронзительным синим светом, и окружил меня пылающим ореолом.
В мою душу будто впились голодные пиявки, защёлкав жадными челюстями. Большая часть маны внутри меня ухнула в пустоту, и к сердцу подступил холод. Я вздрогнул от боли, и вдруг обнаружил, что я свободен и могу двигаться. Видимо, всплеск магии сжег плетение паралича.
Вместе с возвращением рассудка, я ощутил и пожирающий меня голод. Мне не хватало маны, не хватало её настолько, что мысли путались в голове. Голод в моей душе протягивал свои щупальца вглубь, все дальше и дальше, покуда не нащупал канал в Искривлённую Пустоту...
Именно отчаянная жажда магии сделала то, что я никак не мог повторить до этого, как ни пытался. Канал открылся, и дикая магия хлынула в мое тело мощным потоком, обжигая ледяным холодом от затылка до пят. Сознание стало кристально чистым и ясным. Я был пробуждён, и во мне больше не было ни грана былой нерешительности или страха. Наполнившая меня мощь заставила меня чувствовать себя полубогом, которому удобнее опираться на воздух, нежели земную твердь.
Мои стопы сами собой оторвались от пола, а на ладонях зажглось синее пламя. Вытянув ладонь в сторону противника, я улыбнулся. Дикая, необузданная мощь вела себя своевольно, и не слушалась чужой воли. О сотворении каких-либо плетений можно было даже не рассуждать — они рассыпались бы, тотчас. Все, кроме лишь нескольких — тех, что с какого-то времени больше нельзя было рассеять.
Плеть молний в моём исполнении обернулась ослепительным лучом, пронзившим собой пространство и ударившим в чужой, тёмный щит.
— Неплох... — азартно оскалившийся, было, чернокнижник вдруг резко осёкся и бросился в сторону от светящегося копья. Ослепительный луч почти прожрал к этому времени огромную дыру в его щите, похожем на сгустившийся в форме полумесяца, чёрный дым.
Луч света продолжил свой путь за спиной чародея и ударил в каменную стену. Когда это случилось, вся крепость содрогнулась, как дерево под ударами топора. Пульсирующий луч бил в стену, словно забивал в неё сваи. Пол затрясся, и с потолка с жутким грохотом рухнула массивная бронзовая люстра. Расплавленное масло растеклось по всей комнате, воспламеняя расстеленный на полу, шерстяной ковёр.
Я повёл в сторону ускользнувшего врага ладонью, направляя пылающий луч. Холодное голубое пламя обжигало мои ладони, а пульсирующий
К тому времени он успел окутаться плотным коконом тёмной магии, плотно облегающей его кожу, отчего стал казаться мне больше похожим на отделившуюся от стены, тень. Лишь алые глаза сверкали на сокрытом сгустившейся тьмой, лице эльфа.
Я усмехнулся, вдруг остановив поток магии, истекающей из моей ладони в виде всесокрушающего луча. Мне стало ясно, что проще будет нацелиться и сотворить плеть молнии заново, нежели пытаться направлять необузданную мощь без всякого толку. Тут же, как я это сделал, к моему горлу подступил невыносимый жар — дикая магия отчаянно жаждала вырваться на свободу из плена моего тела, не справляющегося с потоками энергии Искривлённой пустоты. Магию требовалось тратить!
Внезапно крепость сотряс мощный удар, затмивший своей силой всё, что случилось до этого. Чувствительных эльфийских ушей коснулся отдалённый грохот, словно где-то оседали крепостные стены, целиком. «Дворфы начали штурм!» — понял я, и мои губы искривились в торжествующей усмешке.
Вдруг двери в зал распахнулись, как от сильного пинка, и в зал устремились люди в плотных чёрных плащах и капюшонах Культа. За ними грузно перебирала ногами огромная туша в три человеческих роста, сшитая из останков тел.
— Мастер Ульдреннар, на нас напали! — прокричал один из людей. Эльф поморщился, выплюнув какое-то ругательство.
— Я заметил! — прошипел он, резко переводя на меня взгляд. Крепость сотряс еще один удар. Сверху на всех нас посыпалась пыль.
— Они уже здесь! — заорал тот же культист, вдруг увидев меня во всей красе, и повернулся к остальным, чтобы отдать приказ атаковать. Немёртвый гигант из плоти зашевелился, принюхиваясь к запаху жизни, и оглушительно взревел многочисленными головами. Расталкивая культистов и сбивая их с ног, он рванулся в моём направлении.
Из моего горла вырвался несдержанный хохот. «Они уже здесь!», ну надо же, меня заметили. Всё равно, что внезапно обнаружить на небе солнце — чтобы заметить это на третий день, как сейчас случилось, нужно быть редкостным недоумком.
Я вытянул ладонь и торжествующе усмехнулся. Из моей руки вырвался ослепительный синий луч, пронзая собой толпу культистов. Некоторые из них окутались туманными, серыми магическими щитами, но пылающее копьё пронзало их насквозь и резало на куски. С воплями боли, редкие выжившие попадали на пол, баюкая обугленные культи на месте рук.
Когда синий луч пронзил исполинского голема, четверть всего его тела обратилась дымящимися останками на полу. Мне кажется, они так и продолжили шевелиться, потому что огромный мертвяк даже не заметил полученного урона. С диким рёвом, он нёсся в мою сторону, как разогнавшийся бык. Против воли, я ощутил в желудке лёгкий холодок — тварь выглядела так, будто на её создание ушло не меньше сотни человеческих тел. Под её ногами пол содрогался так же, как от ударов тяжёлых пушечных ядер дворфов о стены крепости.