Кембриджский затворник

Кендрик Шэрон

По настоянию Сэма Фрэн оставила спортивную сумку с теплыми вещами у него дома, чтобы переодеться, прежде чем ехать в Лондон. Однако зайти в дом она не рискнула. Что, если Сэм найдет ее там, что тогда?

Фрэн отыскала свою машину, скользнула за руль, трясущимися руками включила зажигание, завела двигатель. И только когда отъехала на приличное расстояние, вздохнула с облегчением.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Фрэн протерла глаза, вглядываясь в листок, выползающий из факса.

Еще один!

Этот

факс был уже без вежливых оборотов и ухищрений. «Потому что… Поскольку…» А-а, вот: «Мы надеемся, вы поймете наше нежелание продолжать с Вами сотрудничество в данных обстоятельствах. Осмотрительность и осторожность — девиз любого семейного предприятия, такого, как наше, и самые незначительные нелестные отзывы…»

Фрэн взвыла от ярости, смяла лист бумаги в тугой комок и зашвырнула его в дальний угол комнаты. Он отскочил от стены и упал на ковер рядом с двумя другими.

Почему она не подумала о последствиях? Почему не просчитала, что такая шутка с Сэмом, которую она позволила проделать Рози и ее подружкам по несчастью, обязательно ударит по ней, и только по ней?

Фрэн вспомнила тот ужасный вечер. Неужели прошло всего восемь дней, а не целая жизнь? За безнадежно испорченное, забрызганное грязью вечернее платье ей не только выговорили в магазине проката, но и выписали внушительный счет. Потом — первый же рейс в Ирландию.

В самолете она с содроганием вспоминала холодный как лед взгляд Сэма, которым он окинул шатер, ища ее. Зря она спряталась за тон колонной. Надо было посмотреть ему в глаза, может, даже выступить вперед и присоединиться к Рози и остальным его бывшим девочкам, чтобы показать ему, кто он есть на самом деле…

Вернувшись домой, в свою уютную квартирку, Фрэн ожидала, что ее ждет какое-то гневное сообщение от Сэма — факс, письмо, сообщение на автоответчике, электронная почта, письмо с посыльным… Ничего. Только несколько факсов, сообщающих о разрыве контрактов на организацию праздников.

Фрэн тяжело вздохнула. После инцидента в газетах появилось большое количество заметок на эту тему, которая перекликалась, кстати, с прошлогодним фильмом о женской мести, став, таким образом, весьма популярной. Потом в бульварной прессе началась полемика. «Заслужил ли Сэм Локхарт подобное обращение?» — кричала одна газета. Другая поместила фотографию полуголой Рози с фужером шампанского в руке, в шезлонге, с надписью внизу: «Я ВСЕ ЕЩЕ ЛЮБЛЮ ЭТОГО МЕРЗАВЦА!»

Фрэн посмотрела на иллюстрацию внимательнее. Рози выглядела на фото довольной, почти счастливой.

На улицах Дублина бурлила жизнь, а внутри квартиры Фрэн было пусто, как в жестянке из-под печенья. Сердце се сжималось от чувства одиночества, от которого невозможно отделаться. Не удивительно. Работы нет, отвлечься нечем. И в ближайшем будущем работы не предвидится. Пока не успокоится вся эта кутерьма.

Вообще-то Фрэн дала себе слово не пускать мужчин в свою жизнь, после того как ее брак распался. Тягучая, ноющая боль после развода пронизывала каждый ее нерв, и Фрэн решила: лучше отгородиться от мужчин, чем подвергать

себя риску, что какой-нибудь рыцарь вновь станет ломать ее жизнь. Что же изменилось?

Один-единственный мужчина смешал чувства Фрэн? И этот мужчина отныне всегда будет думать о ней с презрением?

Раздался звонок в дверь, и Фрэн, посмотрев в зеркало, неохотно пошла открывать. Кто это может быть? Принесли еще одно письмо об аннулировании контракта? Или запрос от домовладельца о том, как Фрэн думает платить за аренду квартиры, когда всем известно, что никто не желает иметь с ней дело?

Снова звонок, долгий, нетерпеливый. — Хорошо, хорошо! Иду!! — злым голосом выкрикнула Фрэн, на ходу туго стягивая пояс золотистого кимоно.

Она не пользовалась ни глазком, ни цепочкой, наверное, потому, что Дублин считался совершенно безопасным местом.

Фрэн рывком распахнула дверь.

На пороге стоял Сэм, загораживая собой весь просвет. Какой же он все-таки большой!

Фрэн от неожиданности заморгала.

— Сэм? — пролепетала она.

— Да, — спокойно ответил он, — это я.

Как всегда, одет в джинсы и куртку ярко-синего цвета. Под курткой темный свитер с высоким воротником, по виду очень мягкий. Глаза, наоборот, очень колючие.

В руках Сэм держал спортивную сумку с теплыми вещами, которую она в спешке оставила там, в его доме. Заметив, что Фрэн смотрит на сумку, он шлепнул ее на пол.

— Вы уехали так поспешно… что забыли вот это.

— А-а-а. Спасибо. — Фрэн голой ногой отпихнула сумку к стене.

— Что я хочу сказать, — начал Сэм мягким, бархатным голосом, и Фрэн отметила про себя, что безумно рада слышать не столько то, что он говорит, сколько само звучание этого голоса. — Э-э-э… вы, может быть, пригласите меня войти?

Сердится ли он на нее? Невозможно разгадать его внутреннее состояние по выражению глаз. Однако, похоже, он настроен не очень враждебно.

Его глаза скользнули сверху вниз — от волос, по кимоно, до голых ног на ковровой дорожке.

— Я вас вытащил из постели? — протянул он с делано-удивленной интонацией.

— Нет. Я уже давно не сплю.

Сэм сложил губы дудочкой, как при поцелуе.

— Одно не исключает другого.

Считать, что Сэм не сердится, значит, неправильно оценивать ситуацию. Он не простил. Это не тот гнев, когда стучат кулаками по столу, топают ногами, кричат, бьют посуду. То, что внутри него, намного опаснее.

Лучше умиротворить его, чем восстанавливать против себя каким-нибудь остроумным ответом. Фрэн попыталась изобразить улыбку, но попытка плохо удалась.

— Я… не ждала вас.

— Неужели? — с оттенком язвительности спросил он. — Вы, наверное, решили, что я ничтожный человек, которого вы смешали с дерьмом и из которого сделали дурачка, и что я забьюсь в угол и обо мне уже никто никогда не услышит? Если так, то вы меня недооценили, Фрэн. Очень недооценили.

Она попробовала представить, как Сэм забивается куда-нибудь в угол. Не получилось. Фрэн тряхнула головой, пытаясь прийти в себя.