Кентавромахия
Шрифт:
* * *
Ходят в городе толки вторую неделю.
Говорят, будто Колкер убит на дуэли.
А другие — что выслан, грозил застрелиться.
Называются числа, приводятся лица.
Есть и вовсе нелепые в городе толки:
Говорят, будто Колкера слопали волки.
28 апреля 1971
* * *
А всё-таки не в этом дело —
Не в том, что ноша тяжела,
А в том, что разом, огалтело
Весна на улицы пришла.
И я твержу, слова мешая,
Как
— Гляди, Медведица Большая
На небе вышита крестом!
29 апреля 1971
* * *
Давай забудем все напасти,
Все добродетели, грехи —
Любимая, какое счастье
Писать никчемные стихи!
В них ямба вечная основа,
Стремительная поступь строк,
Идея пушкинского слова,
Высокий и прекрасный слог
И душу рвущая на части
Небрежность страстная, штрихи...
Любимая, какое счастье
Писать свободные стихи!
3 мая 1971
* * *
Не хочется недужных строчек
И платонических причуд,
А хочется набухших почек
И ветра южного чуть-чуть.
Душа соскучилась без тела,
Осточертели хворь, дела,
Затворничать — осточертело:
Весна кусает удила.
3 мая 1971
* * *
Дощатый стол, на нем краюха хлеба,
За ним скамья да низкое окно —
Кусочек сумерек, кусочек неба,
Кусочек лета, прожитый давно.
Лесная глушь, тропинки, сирость, гнилость,
Покой немыслимый, древесный шум.
Закрыть глаза — а вдруг тебе приснилось?
Прислушаться, и не бежать от дум.
Я говорю: все это было где-то,
Но не с тобой, признайся и не трусь —
Осколок вечности, кусочек лета...
Но я в него, как в зеркальце, смотрюсь.
11 мая 1971
* * *
Т. Г. Гнедич
Все взять и все вернуть сторицей!
Я — как на привязи, в долгу —
В себе на счастье берегу
Закат над северной столицей.
Ее чахоточный рассвет,
Ее рассеянные ночи —
Язык пробелов, многоточий
Твержу бог знает сколько лет.
Слежу за белой быстрой птицей
У вод, склонясь на парапет, —
За чайкой, за тревогой... нет,
За счастьем, за его частицей.
11 мая 1971
* * *
Вечерами у лимана
Сыро, звездно и темно.
Море ленточкой тумана
С небом соединено.
С
Улеглось у самых ног,
Дышит весело и живо,
Точно ласковый щенок.
12 мая 1971
ПИСЬМО
Если что-нибудь и было,
Я случаен, нелюбим:
Если б ты меня любила,
Стало б небо голубым.
Может, сделались бы воды
Цвета выплаканных глаз,
Или тютелька свободы
Обнаружилась у нас.
Но печальны воды, небо,
Со свободой всё трудней,
А сердца тоскуют слепо
И становятся умней.
22 мая 1971
* * *
Переплету черновики.
В них все мои заботы вхожи.
Ведь сохраняют дневники!
И хоть, конечно, проза строже,
А мне моя мазня дороже.
Она без всякого труда,
Смешна, напыщена, сермяжна,
На лист заносится отважно.
Не получилось? Не беда.
Сказать по правде, мне не важно,
Где стих, а где белиберда.
Конечно, где-то Пастернак
Уже заметил, что не так,
А следует совсем иначе
Писать, не заводить бумаг,
Что, мол, важна самоотдача,
А рукописи — пустяки.
Но мне и промахи легки.
Себя ни капельки не прячу
И в самой скверной неудаче
Не откажусь и от строки.
Переплету черновики.
24 мая 1971
ПРИБЛИЖЕНИЕ ЛЕТА
Пока роятся у висков
Весенние заначки,
Подходит время отпусков
И время летней спячки.
И лес по-доброму сердит
В своих побегах пробных,
И людям следует бродить
В его чертах подробных.
Бродить по улицам, взахлёб
Лопочущим, что где-то,
Бетховенский насупив лоб,
К весне шагает лето.
Подхлёстывает лето нас
То ласково, то люто,
Но каждый день и каждый час
К каждую минуту.
Весна шагнула за порог.
На трапезе прощальной
Надломим, как ржаной кусок,
Мой стих экспроментальный.
24 мая 1971
* * *
Неба ли весеннего кусочек,
Не разбитого на этажи,
Или бег моих небрежных строчек: