Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")
Шрифт:
Телли-ханум стояла тут же. Демирчиоглу был уже здоров, и в сердце у нее пела радость. Поглядела она, поглядела и вдруг сказала:
— Нигяр-ханум, смотри, как журавлиное перо к лицу Эйвазу! Если так оно идет мужчине, то как должно пойти нам, женщинам. Пусть бы и нам привезли журавлиных перьев.
При этих словах Эйваз как раз поравнялся с ними. Сойдя с коня, поклонился он Нигяр-ханум, Кероглу, Демирчиоглу и Телли-ханум, а потом сказал Кероглу:
— Слышишь? Женщинам понравились журавлиные перья. Дозволь, я поеду и привезу их.
Не хотелось Кероглу пускать Эйваза. Побоялся он, что с юношей приключится беда. А потом подумал и
— Что скажешь? Ехать ему или нет?
Нигяр взглянула на Эйваза. Видит, о аллах! Глаза Эйваза словно сейчас заговорят, начнут молить и упрашивать. Не выдержало сердце Нигяр, не захотелось ей нанести обиду Эйвазу, и она дала свое согласие.
Тут вышел вперед и Демирчиоглу:
— Кероглу, дозволь поехать и мне.
— Ты ведь недавно встал с постели, — возразил Коса-Сафар.
— Нет, — перебил его Демирчиоглу, — я поеду, и все тут!
— Почему тебе непременно надо ехать? — спросил Кероглу.
— Первое, Эйваз еще молод, ехать ему одному не годится, — отвечал Демирчиоглу. — А второе, перьев этих захотелось Телли-ханум. Нехорошо, чтоб я сидел дома, а другой отправился за ними.
Кероглу разрешил ехать и ему.
В ту же минуту вышел вперед и Белли-Ахмед:
— Кероглу, позволь ехать и мне, — сказал он. Кероглу согласился.
Так как путь предстоял долгий, Эйваз сел на Гырата, а Демирчиоглу и Белли-Ахмед вскочили на лучших коней. По полям, по лесам, по долинам, по холмам ехали они и, наконец, подъехали к окрестностям Багдада.
Смотрят, тут журавлей видимо-невидимо. Пустив коней пастись, взяли они луки, стрелы и начали охоту. Ну, раз за разом упал один, пять, десять, пятнадцать! Словом, часа за два настреляли они уйму журавлей. Уселись, начали ощипывать им хохолки и перья, набивать ими свои охотничьи сумки, а мясо нарезали и изжарили шашлык в тени пальм. Поели они, попили и уснули все трое.
А сторож заповедника багдадского Аслан-паши давно уже следил за ними. Когда все трое уснули, он бросился бежать к Аслан-паше.
— Чего сидишь, о чем думаешь? Приехали трое чужеземцев. Они уснули у родника. А между ними один — вылитый Кероглу, да и только!
Выслушав сторожа, Аслан-паша тотчас же вспомнил о султанском фирмане.
Весть о поездке Кероглу в Туркмению, о его схватке с Араб-Рейханом, о том, как он увез Эйваза обошла весь свет, дошла и до султана. Разгневанный султан снова разослал всем пашам фирман. И говорилось в нем, что тот, кто убьет Кероглу или кого-либо из его игидов, будет награжден, а тех, кто увидит удальцов из Ченлибеля и не известит об этом султана, — вздернут на виселицу. Такой же фирман был прислан в Багдад и вручен Аслан-паше. Поэтому не успел сторож произнести имя Кероглу, как Аслан-паша, призвав сардара, [77] приказал ему собирать войска в поход.
77
Сардар —военачальник, наместник.
Забили в литавры. Воины облачились в боевые доспехи, вооружились и пустились в дорогу.
Гырат стал бить копытом оземь и громко ржать. Демирчиоглу и Белли-Ахмед проснулись и увидели, что со всех четырех сторон они окружены войсками. Белли-Ахмед потянулся за мечом, но Демирчиоглу удержал
— Что делаешь? Не видишь разве, что Эйваз спит? Нельзя вступать в бой, не разбудив его. Втянемся мы в драку, потеряем друг друга из виду, и Эйваз очутится в руках врага.
Демирчиоглу принялся будить Эйваза. Но как он ни бился с ним, тот не просыпался. Окликали его, трясли, но ничего не помогало. А войска паши все прибывали, точно саранча. Время шло. Увидев, что он не может разбудить Эйваза, Демирчиоглу взял саз и послушаем, что он спел:
Нас враг окружил неожиданно, вдруг. Что спишь, просыпайся, боец Эйваз. Уже замыкается страшный круг, — Проснись, иль придет нам конец, Эйваз Не поддавайся на вражью ложь. Все выложу — правду мою поймешь. Будь стойким, чтоб недруга бросило в дрожь. Сияй нам, как светлый венец, Эйваз. Не допусти, чтоб Белли-Ахмед Пленен был, и я, Демирчи, за ним вслед Был продан в рабы, канул в бездну бед. Встань, ведь Кероглу — отец твой, Эйваз!Звуки саза разбудили Эйваза. А войска уже окружили их. Хотели они сесть на коней, какое там — лошадей нет. Их давно заарканили. Аслан-паша приказал схватить удальцов. Когда войско двинулось на них, Демирчиоглу издал боевой клич ченлибельцев и потянулся за мечом. Удальцы с трех сторон бросились на бесчисленное войско. Ударяя справа, выходили слева, ударяя слева, выходили справа. Но сколько воинов они ни клали на землю, сколько ни отправляли их прямым путем на небо, войска все шли и шли, и удальцы не могли пробиться сквозь них. Трудно им было биться пешими. Обессилили они. Войскам Аслан-паши удалось разъединить их и схватить поодиночке. Вместе с конями привели их в город.
Теперь оставим их здесь, а расскажу-ка я вам о Ходже-Азизе.
У Кероглу был приятель-купец. Звали его Ходжа-Азиз. Много лет Ходжа-Азиз дружил с Кероглу. Когда Эйваза и удальцов схватили, Ходжа-Азиз как раз ехал в Багдад за товарами. По всему Багдаду разнеслась весть, что пойманы три разбойника и их ведут на казнь. Весь базарный люд устремился на площадь поглазеть. Среди них был и Ходжа-Азиз. Ждали, ждали, наконец, приехал Аслан-паша, его сардар и конница. Смотрят, стража ведет пленников. Видит Ходжа-Азиз, что это?.. Да ведь это Эйваз, Демирчиоглу и Белли-Ахмед! В глазах у Ходжа-Азиза потемнело.
«Беда, — подумал он, — этот злодей, сын злодея, убьет их. Как быть? Тут сам я ничего не сумею поделать. Будь это купля-продажа, я бы надул и тысячу багдадских купцов, оставил бы им от всех их богатств зерна на прокорм одного петуха. А тут надо действовать мечом… Поехать и известить Кероглу?.. Да отсюда до Ченлибеля надо ехать неделю. Пока я поеду, пока Кероглу прискачет, от них и праха не останется…».
Так думал Ходжа-Азиз, не зная, на что решиться. Вдруг смотрит — вслед за пленными удальцами ведут трех коней. Взглянул он и сразу узнал Гырата. «О, неразумное сердце наше! Надо только заполучить Гырата, а там я смогу известить Кероглу». И Ходжа-Азиз двинулся за стражей. Шли, шли и, наконец, подошли ко дворцу Аслан-паши.