Кина не будет
Шрифт:
Растерянный парень собрался было снова бежать к наставнику, но тот, привстав, сделал жест, означающий согласие. Тогда парень повернулся к Нине и повторил этот жест.
Оба бульдозера стоят у дороги, по которой удаляются Нина и Константин.
Первый паренёк несмело окликает «наставника».
– Поехали, Гриш… Некогда… Выговор получим…
– Эх ты, попугай!.. – Второй задумчиво смотрит вслед Нине. – Видно, стоящий мужик, раз такая женщина его любит!
Они
Когда Нина и Константин вошли, шофёр доругивался с одним из пассажиров, рыжим задиристым парнем.
– Чего ты раскричался?
– Поработал бы с моё!..
– Так люди ж просят!
– Поговори, поговори, я тебе это припомню!.. Тунеядец!
В автобусе ехали рабочие, усталые, небритые, измазанные в глине. Они не принимали участия в перебранке, многие сидя дремали. Нина с Метелёвым встали у задней стенки, где прыгали грязные лопаты и кирки.
Паренёк, сидевший рядом с рыжим, хотел уступить Нине место.
– Сиди! – одёрнул его рыжий. – Заслужил! Трое суток из грязи не вылазил. Нам аврал, прорыв, а им – весенние прогулочки… Тунеядцы!
Нина не обиделась. Её волновало другое.
– Как вода?
– Прибывает, – ответил кто-то из пассажиров.
– Муж у меня там… на островах, – ни к кому не обращаясь, сказала Нина.
– Он кто?
– Рыбовод. Романчиков фамилия.
– Романчиков? – обернулся один из рабочих. – Маленький такой, шустрый?
– Знакомы? – живо спросила Нина.
– Ещё бы! Змей очкастый! – У него был хриплый, резкий голос. – Прошлым летом я на пойме работал. Продуктов не подвозили, одна консерва. А рядом – пруд, рыбы, во! Ну а у нас тол. Мы по шашке в карман, и айда вчетвером. Взяли лодчонку – плывём. Только рванули – наперерез лодка. А в ней – он! – Рассказчик кивнул в сторону Нины: Следил за нами в очки, зараза! Гребёт, портфелем машет и кричит: «Стой, стрелять буду!»
– Пистолет был? – спросил кто-то.
– Нет. На пушку взял!
Переваливаясь на размытой дороге, идёт автобус. Все на тех же местах. Только парень стоит, освободив Нине место.
– Нет, нет, сидите! – говорит она. – Нам до Ельцовки только.
– Ого! – встрепенулся рыжий. – Это от дороги километров десять!
– Я доброшу! – бойко вызвался шофёр, но рыжий накинулся на него:
– Что? Ты поговори, поговори! Я те подброшу!
В это время рассказчик продолжает свою историю:
– Выволок, значит, нас на бережок. Достаёт из портфеля бумагу, протокол пишет… Убытку, говорит, тысячи на две!
– Ого!
– И за что?! – продолжает рассказчик. – Хотя бы рыба была, а то… Шпроту видел?
– Ну?
– Так шпрота против
– Вычитают?
– Ага… Алименты. На рыбьих детей.
Рассказчик снова взглянул на Нину:
– Женщина вроде ничего, а муженька выудила…
– А по-моему, парень правильный, – перебил его рыжий, – один на четверых пошёл!
– Живодёр! Штраф содрал…
– А ты думал, к ордену тебя представят?! Человек, может, в того малька душу вложил, а ты шашкой!.. Тунеядец!
Большинство пассажиров явно на его стороне.
Автобус остановился.
– Ельцовка направо. Выходите! – сказал шофёр.
– Ты чего? – взъярился рыжий. – А ну, поворачивай!
– Так десять километров… Сам кричал.
– Ты поговори, поговори, я те крикну!
Автобус поворачивает на Ельцовку. Рыжий поднимается со своего места, становится рядом с парнем, поворачивается к Нине:
– Сели бы, а?
Снова покачивается автобус. Стоят уже все, кроме рассказчика.
– Садитесь!..
Нина не выдерживает и, рассмеявшись, садится. Тогда все радостно тоже начинают рассаживаться, но машина рывком останавливается, чуть не сбив всех с ног.
– Ельцовка! – кричит шофёр.
Проливной дождь, Нина и Метелёв идут по лесной просеке.
Дождь кончается. Они выходят к добротному домику лесника. На крыльце женщина лет сорока пяти, крепкая, круглолицая, с узкими цепкими глазами. Она мельком глянула на Константина и долго, настороженно смотрит на Нину. Метелёв поздоровался. Женщина, не отрывая взгляда от Нины, спросила сухо:
– Ко мне?
– Нам лесник нужен, – ответил Константин.
– Ну заходите! – сказала женщина и скрылась в доме.
Нина стояла, видимо, решая какую-то трудную для себя задачу. Наконец набралась смелости, вошла в дом.
Женщина, скрестив на груди руки, глядела на них враждебно. Потом вдруг неестественно рассмеялась.
– Ну и вид у тебя! Словно курица мокрая!
Нина действительно выглядела довольно жалко. Промокшая насквозь одежда прилипла к телу. На пол стекала вода.
– Переодевайся! – величественно произнесла хозяйка и распахнула дверцы большущего шкафа, набитого тряпками.
Нина стояла молча. Метелёв решил, что она ждёт, когда он выйдет, и вышел. За домом, возле сарая, кто-то, очевидно, лесник, распрягал лошадей. Константин направился к нему.
А в доме шёл напряжённый негромкий разговор. Нина так и не переоделась. Она, сидя у зеркала, приводила в порядок волосы. Говорила хозяйка:
– …я с Глебом счастья не видала. Потому и ушла. Неласковый он…