Кинхаунт
Шрифт:
— Нет. Тебе же нужен какой-то источник дохода. Я подумал, если тебя не берут на работу, может тебе просто стать королем. Сразу накидают башлей, выше крыши.
— Гранат мне накидают, выше крыши, — обиделся я.
— Зря ты не читаешь газет по утрам, — хмыкнул Крез в трубку и выключил связь.
Какая муха его укусила?
Наспех договорившись о встрече с одним охотником, я надел на руки и ноги защитные щитки, вышел из дома и направился к гаражу, традиционно отметив про себя, что надо бы
— Поехали. Ты чего такой недовольный? — традиционно спросил я, традиционно подходя к его машине.
— Садись, — традиционно буркнул он, традиционно не глядя, и традиционно открыл дверь.
Я нетрадиционно усмехнулся, развернулся и прыгнул в свой слегка запылившийся "лимо".
Крез посмотрел на меня — за одну секунду в его глазах удивление сменилось на ревность и перешло в ярость — ведь я нарушил традиции.
Чуя недоброе, я первым вылетел из гаража, открыв ворота бампером, и почти уперся в загородивший проезд бронемобиль полиции, чудом успев затормозить в последнем метре от него.
Однако у Креза, рванувшего было за мной, чуда в запасе не оказалось — он не успел затормозить и тычком своего бампера помог мне преодолеть этот последний метр.
Я глухо ткнулся в бронемобиль. Из него вывалился уже знакомый мне сержант. На его, гм, лице грубыми мазками была изображена радость.
Встав рядом с моей дверью, он достал из кармана свой планшет и стал на нем печатать — одним, зато толстым, как дубинка, пальцем.
Я опустил стекло.
— Что пишем, сержант?
— Дорожно-транспортное происшествие, — пропел он ликующе. — Наезд на служебный автомобиль полиции. И еще одно.
— Что же? — встревожился я.
— Уклонение от установления личности, неподчинение указаниям офицера полиции.
— Когда? — поразился я.
— Что "когда?" — дружелюбно пропел он, продолжая печатать.
— Когда я успел неподчиниться вам? Я же только что встал с постели! — воскликнул я тоном величайшего изумления.
От неожиданности он перестал печатать, опустил планшет и озадаченно посмотрел на меня.
— А кто это час назад спорил со мной возле библиотеки? — спросил он наконец.
— Я не знаю! — горячо ответил я. — Вы установили его личность? Он показал вам документы?
Казалось, из ушей сержанта вот-вот потечет расплавленный мозг, но он успел принять решение до того, как это случилось. Он глубоко вздохнул и продолжил печатать медленнее. Счастье на его лице сменилось сосредоточенностью.
— В чем дело, сержант? — пророкотал подошедший Крез, сверля полицейского выкатившимися глазами.
Увидев его, сержант невольно
— Оформляем дорожно-транспортное происшествие! — бодро заявил он. — Ваши документы, пожалуйста!
— Зачем? — сварливо спросил Крез, опираясь на мою машину.
— Ну как же, будем заносить в протокол, ваши претензии, возмещение ущерба.
Мы переглянулись с Крезом.
— У тебя ведь нет претензий ко мне, Крез? — уточнил я.
— Нет, — прорычал он, не переставая есть сержанта злобными глазами.
— И у меня нет. В таком случае оформлять протокол между нами не нужно.
— У меня есть претензии, — возразил сержант. — Вы атаковали мою машину, ударив ее бампером.
— "Атаковали"! — издевательски проблеял Крез, всхрапнул и закатил глаза.
— Но тебе же надо срочно к бабушке, Крез, — сказал я ему.
Он непонимающе посмотрел на меня.
— К бабушке?
— Ну да, к твоей старой бабушке, которая уже полчаса ждет, пока ее нерадивый внук привезет ей лекарство! — воскликнул я, раздраженный непонятливостью друга.
— Ах да, мне надо к бабушке, — пробормотал Крез, мелко кивая в знак согласия и поглядывая на сержанта в мучительных попытках разгадать мою мысль.
— А наши две машины мешают тебе проехать, — объяснил я. — Поэтому, поскольку у полиции нет оснований задерживать тебя, они должны тебя пропустить. Для этого они должны убрать бронемобиль с дороги.
Крез понял и посмотрел на сержанта с хищной ухмылкой. Сержант подозрительно посмотрел на меня.
— Пусть бабушка вызовет социальную помощь, — сказал он.
— Во-первых, бабушке нужно именно то лекарство, которое находится у ее любимого внучка, а в городе сейчас нет ни этого лекарства, ни его аналогов, — затараторил я. — Во-вторых, его бабушка — ветеран двух последних войн и страдает жестким пост-травматическим синдромом, она вооружена плазмометом и не подпускает к себе никого, кроме своего внука.
Сержант закатил глаза, почесал шею и повернулся к Крезу:
— Покажите лекарство.
Крез сделал такое лицо, что стало понятно, что даже если бы у него было это лекарство, он предпочел бы откусить сержанту нос, чем исполнить его требование.
Я вздохнул так глубоко, как может вздохнуть юрист, который всю свою жизнь тщетно борется с всеобщей правовой безграмотностью.
— Согласно конституции, личные вещи гражданина могут быть предъявлены полиции только по решению суда, в случае признания этого гражданина ограниченным в правах вследствие совершения им общественно опасных деяний, — сказал я сержанту тоном уставшего учителя. — Если у вас нет с собой такого решения, будьте так любезны, освободите гражданину проезд.