Кинжал-предатель: Из секретной книги Джона Вильсона

Автор неизвестен

Жолиет 12 июля 18…. с совершенным почтением

Форестрит 44. графиня Лона Тортони и дочь

Второе письмо, полученное оттуда же, гласило:

Джон Вильсон!

В собственном твоем интересе тебе не следует приезжать сюда помочь семейству Тортони, так как здесь тебе смерти не миновать. Не надейся на свою

проницательность и опытность, так как в борьбе с преступлением умело скрытым ты все-таки бессилен. Граф Пиэтро Тортони и его сын Гаскон покончили самоубийством под давлением тяжких преступлений, в которых стали раскаиваться. Не смей поэтому вмешиваться в дела семьи Тортони, так как малейшая твоя попытка в этом направлении повлечет за собой твою гибель.

Письмо было без подписи и Вильсон долго и внимательно прочитывал его, а потом позвал брата своего Фреда и показал ему оба письма. Тот улыбнулся, прочитав второе письмо и сказал:

— Глупо, ужасно глупо.

— И ужасно необдуманно и неосторожно к тому же, добавил Джон Вильсон, я готов держать пари, что это письмо обойдется негодяю не дешево; за эту угрозу он заплатит нам своей головой.

Фред с этим согласился. Он понял со слов брата, что содержание письма послужило ему источником разных предположений.

— Когда же мы едем? — спросил он.

— Мы можем выехать, как мне кажется, сегодня ночью, чтобы еще до восхода солнца прибыть в Жолиэт и незаметно осмотреть дом семьи Тортони, расположенный на Форестрит № 44.

— Не известить ли нам графиню по телеграфу о времени нашего прибытия?

— Нет. Преступник может быть в ближайшем общении с этими дамами и узнал бы вместе с ними о времени нашего прибытия.

— Ты уже сделал из письма различного рода выводы? — спросил Фред.

— Да, — ответил сыщик. — Из угрожающего письма ясно видно, что графиня Тортони и ее дочь Эдит находятся в большой опасности. Мне кажется, что вся семья обречена на гибель.

— А веришь ли ты в самоубийство графа и его сына?

— Нет! как раз упоминание об этом в угрожающем письме и объяснение самоубийства тяжкой виной графа являются для меня доказательством того, что убийца и автор угрожающего письма лицо одно и то же.

На этом разговор кончился. Около 2 часов ночи оба сыщика отправились на вокзал, захватив с собой все необходимые им инструменты и утварь. Они не прибегли к переодеванию, а накинули только темные длинные плащи и одели большие мягкие шляпы, сдвинув их на глаза.

Поезд, вышедший в 3/4 3-го из Чикаго, доставил сыщиков около 4 ч. в Жолиэт.

При выходе с вокзала этого маленького городка сыщики приняли все меры предосторожности. Убедившись, что за ними никто не следит, они направились на Форестрит.

Это была улица, по обеим сторонам которой располо жены были чудные дома, окруженные большими, хорошо содержавшимися садами. Дом № 44 был последним и лежал уже далеко за городской чертой.

Дача была до того грандиозна, что производила впечатление замка. Над ней возвышалась широкая, круглая башня, в которой находилась одна комната. Окна этой комнаты были, как заметил Вильсон, слабо освещены.

Дача Тортони была окружена великолепным парком, вокруг которого тянулась

художественная, решетчатая железная ограда. На широких железных воротах прибита была медная дощечка, имевшая надпись: «граф Пиэтро Тортони».

Немного в стороне от дачи лежали конюшни и каретные сараи.

Осмотрев дачу со всех сторон, сыщики подошли к воротам, а Джон Вильсон надавил кнопку электрического звонка.

— В комнате башни находятся люди, — сказал Джон, — но они не думают, что мы приедем так рано, поэтому и не открывают. Но нам необходимо проникнуть немедленно, поэтому перелезем через ограду.

Перебравшись с большой ловкостью в парк, сыщики подошли к главному входу, где они так же долго и так же безуспешно звонили. Тогда Джон решил открыть двери отмычками.

Несмотря на все старания, Вильсону не удалось открыть дверей, так как они были закрыты изнутри особым приспособлением.

Сыщики подошли к другому входу, но и там было то же. Тогда сыщик решил проникнуть через одно из окон бельэтажа. После целого ряда безуспешных попыток открыть закрытые плотно изнутри окна, Фред нашел одно окно, слегка только прикрытое. Сыщики со свойственной им ловкостью забрались через это окно и очутились в маленькой комнате, служившей, очевидно, раньше владелице дома будуаром. Они подошли к двери, ведущей в следующее помещение. Джон открыл ее отмычкой и стал внимательно прислушиваться. Он очутился в роскошно убранной комнате, совершенно темной благодаря закрытым ставням.

Но опытный глаз сыщика сквозь темноту различил у противоположной стены кровать, на которой покоилась какая-то человеческая фигура.

Джон Вильсон держал револьвер наготове и смело вышел вперед, сопровождаемый братом.

— Здравствуйте! — крикнул Джон громко.

Мгновенно с постели поднялся человек, черты лица которого освещались лучом света, падавшим сквозь открытые двери будуара.

Сыщики при виде его ужаснулись. Пред ними стоял человек со смертельно бледным лицом, обросшим дикой бородой и с бешено сверкавшими глазами.

Испустив дикий нечеловеческий крик, человек этот мгновенно вытянул руку и выпустил один за другим несколько выстрелов. Пули прожужжали мимо ушей обоих сыщиков.

— Это — они! Это — дьяволы, преследующие меня, — дико вскрикнул он, — но не схватить вам меня, нет, я вас уничтожу.

— Сумасшедший, — сказал Джон серьезно, — мы не должны пускать вход огнестрельное оружие, мы должны обезвредить его так.

Сумасшедший вдруг выпустил из рук револьвер и, поднявши длинный нож, бросился на Джона. Но его маневр не удался ему. Сыщик мгновенно бросился на него, схватил кисть его правой руки и с такой силой сжал ее, что больной выпустил из руки нож.

Теперь завязалась отчаянная борьба. Сумасшедший, силы которого удесятерились благодаря его зверскому бешенству, боролся с отчаянием с обоими братьями-сыщиками — и ему даже удалось освободиться на мгновенье от цепких рук силача Джона.

Но когда он в этот момент нагнулся и хотел поднять нож, Джон схватил его и придавил его к полу.

В то же мгновенье он был скован железными наручниками и лежал теперь совершенно бессильный на полу. Вид его внушал один ужас. Глаза выступили из орбит и из рта выступала желтоватая пена.