Кион-Тократ
Шрифт:
Зерат пожал плечами.
— Чем больше достойных сыновей выходит из Дома Шандикор, тем лучше.
Чернокожий мастер продолжил свою мысль:
— Однако надо признать, что его жажда победы в изрядной степени подогревается его неприязнью к Смилодону. Что было бы, если бы у него забрали эту неприязнь? Остался бы он таким же целеустремлённым?
— А ты, братец, как я погляжу, метишь в философы? С каких пор тебя волнуют тонкие душевные переживания учеников и студентов?
Осирис обиделся:
— Зерат, кажется, ты принимаешь меня за тугодума, не способного анализировать имеющуюся информацию.
— Ладно, признаю, это было слишком грубо —
Осирис фыркнул.
— Действительно, что это со мной. Ладно, хочешь от меня чего-то более приземлённого? Пожалуйста. Допустим, Смилодон победит. Допустим, его отправят на обучение к варлокам в Айбэш-Зу. Тебя не беспокоит, что…
— Я понял, — оборвал его лорд Ахарис. — Нет, не беспокоит. Никто из них не догадается, что между тем самым младенцем без признаков тау, которого они забраковали пятнадцать лет назад, и победителем турнира Белой Цапли есть прямая взаимосвязь. Скорее метеорит упадёт мне на голову, чем это произойдёт.
— Звучит обнадёживающе, — язвительно ответил мастер. — В любом случае, кто бы ни победил, Граникус или Смилодон, сегодня случится то, чего не было со времен Агно Свирепого. Дом Шандикор займёт первое место на турнире Белой Цапли, и тем самым реабилитируется за последние бездарные годы.
— Ты весьма суров к своим домочадцам. Пожалуйста, будь чуточку снисходительнее.
— Постараюсь, но не обещаю, — кивнул Осирис.
В этот момент последняя из пар закончила свой поединок, и магистр Кицум призвал зрителей к вниманию.
— Поговорим позже, — шепнул лорд Ахарис и всецело обратил взгляд на арену.
***
Солнце перевалило далеко за полдень, когда магистр Кицум объявил начало третьего тура. От первоначального числа студентов осталось меньше половины. Впереди у них было последнее, по замыслу, наиболее сложное испытание.
Студенты стояли неплотной рассредоточенной группой, лицом к вратам, из которых вот-вот должно было исторгнуться устрашающее войско, порождённых Терфиадой существ. Артур замер, стараясь освободить сознание. Его мысли противились воле, пытаясь снова затянуть разум юноши в отчаяние, но, кажется, Смилодон, наконец, научился держать их в узде. Потом он отпустит свои страхи переживания, когда отгремит последняя битва, но сейчас обязан быть стойким и хладнокровным.
Ворота внезапно затрещали, как будто с обратной стороны к ним приложился таран. Удары начали повторяться с пугающей ритмичностью. По дубовой доске, обшитой металлическими пластинами, пробежала трещина, между которой появился острый шип булавы. И судя по его размеру, это была не просто булава, а настоящая гигантская палица. Вскоре Артур смог в этом убедиться.
Зрители, не скрывая своей радости, громко закричали, когда ворота, наконец, не выдержали яростного напора и с грохотом рухнули в песок. В тот же миг на арену выбежала группа уродливых созданий. Они передвигались неуклюжей походкой, подволакивая ноги и тряся зверообразными головами. Внешний вид противников вызвал у юноши не столько ужас, сколько отвращение. Примерно две дюжины массивных монстров, ростом под три метра каждый, которые размахивали тяжелыми палицами, словно те были невесомыми тростинками.
Артур с первого взгляда узнал в них пилозубов, более известных цивилизованному миру как огры. Тысячелетия минули с тех
Некоторые студенты не справились с эмоциями и переменились в лице, когда пилозубы набросились на них, рыча и завывая, словно дикие звери. За несколько секунд арена покрылась язвами безумных побоищ, в которых не было видно ни победителей, ни побеждённых.
Артур в этом смысле отличался от своих собратьев. Увидев врагов, он скорее успокоился, нежели начал паниковать. Когда земля под ним затряслась под тяжестью огра, юноша бросился в сторону, на долю секунды опередив вражескую палицу. Участок арены, на котором Токра стоял мгновением ранее, окрысился рваной бороздой, напоминающей свежевыкопанную могилу. Следующий удар пилозуба Артур принял на скрещенные сабли и возблагодарил Ситаса, что они выдержали. Однако удар был так силён, что юношу приподняло в воздух и отбросило назад. Рухнув на песок, Смилодон почувствовал резкую боль в плече. С раздражением он обнаружил, что рукав куртки оторвался напрочь, а кожа на предплечье лопнула, запачкав одежду кровью.
Смилодон легко вскочил на ноги, чувствуя, что его накрывает пеленой бешенства. Пилозуб отшатнулся от своего малорослого противника, когда тот разбежался и подпрыгнул к его уродливому лицу. Незаметным движением Токра отрубил волосатое ухо, а затем переместился за спину пилозуба. Техника Тау сделала его движения стремительными, почти неразличимыми для неподготовленного глаза. Острые клинки вспороли толстую шкуру огра чуть в стороне от позвоночного столба, и, когда тот, рыча от боли, обернулся к Покинутому, тут же получил ещё два ужасных удара — в область шеи и под самое сердце. Тёмная кровь толчками хлынула из глубоких ран, и пилозуб зашатался. Он был оглушен, испуган и не мог осознать своим скудным интеллектом, каким образом этот тщедушный человечишка так быстро и легко сумел его прикончить. Жизнь покидала огромное тело с той же скоростью, что и кровь вытекала из его ран.
Артур застыл с перекошенным от безумия лицом, на мгновение отрешившись от окружающего мира. Он не увидел, как пал его противник, скованный вечным сном. Но когда взгляд воина прояснился, он стал свидетелем смертельного действа, которое невозможно увидеть ни в одном из амфитеатров. Арена предстала перед ним, как огромный гнойник с копошащимися в нём отвратительными белыми червями. Покинутые группами по пять-шесть и более воинов наседали на обезумевших огров. А те вращали своими палицами, порой отбрасывая Токра словно мелких букашек, но чаще — безрезультатно. Тем ни менее, потери среди студентов значительно выросли по сравнению с предыдущими этапами турнира. Кровь Токра уже обильно текла по арене, но и от огров осталось не больше трети.