Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4
Шрифт:
– Ага, знакомый.
– Но я запомнил первую часть номера машины. Это синий «Меседес».
– Ладно, попросим ее мать прийти с заявлением.
Он мог бы показать записку. Но боялся ее потерять. Майор наверняка отберет записку. Приобщит к делу. Тогда у Егора не останется вообще никаких цепочек, связывающих его с Люськой. Егору казалось, что в самой бумаге, в пасте, которой написана записка, могут таиться ключи к разгадке. Нет, он не отдаст записку милиционеру, который вежливо попрощался с влюбленным мальчишкой. Изменила, ушла, а он безумствует.
Оставался старый друг Серега.
Старый друг тоже не захотел выходить за пределы разумного. Он, конечно, не знал о путешествии Егора в мир без времени. А не зная и не поверив некогда в неправду, которую придумал Егор, он с тех пор предпочитал не принимать на веру слов Егора.
Сереге Егор показал записку и рассказал об обстоятельствах исчезновения Люськи – оставив в стороне лишь тот мир. Серега записку прочел и спросил, давно ли они с Люсей знакомы?
В вопросе таился подвох. Если ты не поделился со старым другом тем, что у тебя роман, это плохо говорит о твоей искренности.
– Недавно, – ответил Егор. И это было правдой. Когда-то он был знаком с девочкой. Сегодня – совсем с другим человеком.
– Надо обратиться в милицию, – сказал лучший друг.
– Я там был. Меня отпустили домой.
– Она, наверное, скоро вернется.
– Но ты же читать умеешь? Тут написано: «Егор, спаси».
– Пятьдесят процентов за то, что это шутка.
– Прости, что я тебя побеспокоил.
– Егорка, ну пойми, я ничего не могу придумать.
Но через час после того, как Егор ушел от Сереги, тот позвонил ему:
– Ты не помнишь, у меня девушка была? Такая курносая? Тамара.
– Не помню.
– Из НИИ экспертизы! Она мне столько всего рассказывала про свою лабораторию! Еще хорошо, что я скептик. Они берут проблемы, которыми не стал бы заниматься ни один уважающий себя институт.
– Теперь сколько угодно не уважающих себя институтов, – сказал Егор.
– Ты меня не понял! Этот институт – в системе Академии наук. У них в лаборатории шеф – доктор наук, биолог. Ну что тебе стоит – загляни к ним!
– Они по запаху находят преступников?
– Я не знаю, кого и по какому запаху они находят. Но если в твоей речке рыбы нет, то рак становится лососем!
Серега в последнее время приноровился пересказывать народную мудрость собственными словами. Порой получалось забавно.
– Сходи, я тебе Тамаркин телефон дам.
Идти не хотелось. Еще один майор милиции? Но Егор понимал, что записка – серьезное событие.
Он решил: «Пойду посмотрю, что там за люди. Рассказывать им лишнего не буду. Вернее, буду рассказывать только то, что они смогут переварить».
Домашний телефон Тамары был занят два с половиной часа подряд. Егор лежал на диване и читал книгу Шноля «Герои и злодеи российской науки» и через каждые полчаса набирал номер.
Наконец
– Вы долго разговариваете, – упрекнул Егор девушку, которая призналась, что она и есть Тамара.
– Вы ошибаетесь, – ответила Тамара, – я многостаночница. Я провела шесть разговоров, и все короткие, как летний дождь.
Так Егор познакомился с оригинальной манерой изъясняться, свойственной Тамаре.
Тамара отказалась выслушивать проблему Егора до конца, а спросила:
– С вашей точки зрения, нашему институту это по плечу?
Егор спросил, может ли он встретиться с кем-то из научных сотрудников. Он просит помощи в решении сложной проблемы.
– Надеюсь, у вас не сексуальные проблемы? – спросила Тамара. – Мы на них махнули рукой.
– Не бойтесь.
– Тогда встретимся завтра у метро, – сказала Тамара. – В девять тридцать. И вместе опоздаем на работу.
Тамара выговаривала слова значительным, почти дикторским голосом, но неправильно ставила ударения в словах «понять» и «звонить». Видно, приехала в Москву с юга. Все проблемы она была готова решить разом, ей очень хотелось показаться важнее, чем она была на самом деле. Но при том в голосе ее звучало сочувствие ко всем страдающим мужчинам.
К месту свидания у метро Тамара опоздала на двадцать минут. Егор угадал ее издали по умопомрачительной фигуре и походке, которой может позавидовать любая итальянская модель. Простое и милое лицо Тамары было загублено толстым слоем косметики, а ногти были такого цвета, будто их только что сорвали.
– Вот именно таким тебя рисовало мое воображение, – сказала она Егору. – Интеллектуал с гуманитарным уклоном. Такие люди, как ты, одиноки, как паруса в море голубом, читал?
Егор не знал, что Тамара имела обыкновение влюбляться в каждого второго из новых знакомых.
– Вы вернулись из поездки? – спросила она Егора и взяла его под руку.
Он не стал объяснять ей, что вернулся из поездки уже шесть лет назад.
Тамара повлекла Егора к институту, прижимая его руку к своей груди. Она потащила его в парадный подъезд бывшего особняка Гиреевых, а ныне Института экспертизы РАН, мимо проспавшего их появление вахтера Матвеича, по кривым коридорам в нашу лабораторию. Разумеется, сцену встречи Егора с Тамарой я домыслил, но ручаюсь за близость к жизни.
Тамара втолкнула Егора в нашу комнату. Там было тесно – на десяти метрах не разгуляешься – и почти пусто, если не считать приятного вида молодого мужчины с волосами странного, почти платинового цвета, из-за чего этот мужчина везде, от детского дома до мотострелковой роты, получал прозвище Седой.
Этим мужчиной был я, младший научный сотрудник без степени Георгий Гагарин, подкидыш, названный так в детском приемнике в честь первого покорителя космоса.
– Гарик, – сказала мне Тамара, – познакомься с Егором. Это наша морская свинка, потому что на нем мы, наверное, будем ставить опыты, как Дарвин на собаке.