Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.4
Шрифт:
Император засмеялся. И тут же оборвал смех и закричал:
– Ура! Наконец-то! Главное развлечение!
Люся увидела Веню Малкина. Он стоял справа от стола, вместо куртки на нем был малиновый пиджак. В руках гитара.
Веня не смотрел на императора.
– Надо бы поклониться, – сказал Дантес.
Веня как будто не услышал. За столом восстановилось молчание.
Веня начал петь свой известный шлягер «Ты моя малайка, дай-ка!».
Слушали его внимательно, это было непривычное развлечение.
Веня
Император также пытался изобразить внимание и благосклонность. Но ему было скучно. Он обернулся к Люсе:
– Я любуюсь тобой, моя повелительница. – Он не переставал жевать банан и делал это скучно и упорно, как корова. – Сегодня самый счастливый день моей жизни.
Он положил руку ей на колено, и Люся непроизвольно дернулась, чуть не свалившись со стула.
– Ну-ну, – сказал Кюхельбекер, который наблюдал эту сцену сзади.
Веня кончил петь, поклонники кричали, кто-то захлопал в ладоши, но аплодисменты получились жидкими. Придворные смотрели на императора.
Тот не спеша оторвал еще один банан и метнул его Вене.
– Держи! – крикнул он. – Я тебя жалую.
– А пошел ты!.. – взорвался Веня. – Тоже мне благодетель. Кто тебе эти бананы приволок, кто тебя подкармливает, ублюдок? Молчал бы уж.
Веня подобрал банан с пола и метнул его со злостью в императора.
Люся могла бы поймать банан – летел он небыстро. Но ей не хотелось защищать императора.
Банан ударился о щеку императора, который не успел или не догадался уклониться.
Гости за столом ахнули, зашумели.
Император стал подниматься, но велосипедисты стояли далеко и не успели подбежать, и он снова плюхнулся на свой трон и запыхтел.
– Я тебя... я тебя... кто тебя облагодетельствовал... да ты у меня сгниешь в подвале! Я тебя живьем сожгу...
Веня сделал к императору несколько шагов и остановился совсем рядом, император отшатнулся, испугался.
– Бить я тебя, жаба, не буду, – сказал Веня. – Но ты учти, что сидишь здесь, потому что я так хочу. Ты думаешь, я не знал все про вашу дырку? Ты думаешь, мои люди здесь не побывали? Ты думаешь, я здесь один, да? Ты думаешь, что твои трупики тебя защитят?
Веня кинул в императора гитарой, Кюхельбекер перехватил ее, и два велосипедиста, добежавшие наконец до своего монарха, кинулись на певца и стали его бить. Он отмахивался руками, но под их ударами упал.
Поклонники Вени бежали к нему, они накинулись на велосипедистов, Дантес хотел было помочь охране, но кто-то ударил его ботинком по ноге, и Дантес отпрыгнул назад, крича:
– Стража! На помощь! Бунт во дворце!
Никто из гостей и придворных не пришел на помощь императору –
Меломаны оказались шустрее велосипедистов или, по крайней мере, целеустремленнее. Девушки вырвали Веню Малкина у стражей. Подняли его и потащили прочь, к открытой двери, ведущей на перрон.
Остальные отчаянно прикрывали их отступление, и, хотя их вскоре смяли и одолели и поле боя осталось за велосипедистами, главной цели поклонники Вени добились – они увели его и убежали сами.
Те несколько минут, что продолжался бестолковый бой, император провел, сидя на троне и прикрывая толстыми руками лысую голову, и был похож на очень крупного младенца.
Когда же шум в помещении стих, он опустил руки и стал медленно оглядываться, стараясь понять, что же изменилось в зале.
– А где он? – спросил император.
– Временно сбежал, – ответил Дантес. – Но уже отряжена погоня. Куда он денется?
– Куда захочет, туда и денется. Как вы его отыщете? Он уже укрылся у моих врагов. Я буду страшен...
Это было сказано почти шепотом.
– Да, я буду страшен! – Вдруг император вскочил, словно в ноги ему вставили пружины. Он вытянул руку вперед и стал похож на перекормленного Муссолини или Нерона.
Зараженные порывом императора придворные и гости завопили, размахивая руками, сжимая кулаки, топоча ногами. Шум поднялся страшный.
Император стал падать назад, Люся старалась удержать его и не смогла – ладони утонули в мягкой спине, которая обтекала их невероятной тяжестью, но велосипедисты и Кюхельбекер успели на помощь, и император упал в кресло.
Потом, не открывая глаз, он несколько раз вяло махнул рукой перед лицом, как бы отгоняя табачный дым.
Свадьба завершилась.
Гости стали расходиться.
Люся вдруг хихикнула. Не хотела, а хихикнула.
– Ты что? – спросил император, услышав смех.
– А у нас всегда так – не бывает свадьбы без драки, – объяснила Люся.
– Свадьба с дракой, – сказал император. – А кого у вас обычно бьют?
– Вы же знаете – незваного гостя.
– Слава богу, а то я уж подумал, что жениха.
Праздник закончился, и императора потащили в ковровую комнату.
– Ты прости, – сказал император, – но твоя комната еще не готова.
– А что за сложности? – спросила Люся. – Отдайте мне комнату матери и ребенка.
– Там у нас склад оружия. Арсенал, – сказал император. – Ничего страшного, поживешь в одной комнатке со мной.
Они вошли в ковровую комнату. Царь Иван Васильевич Грозный все еще убивал на стене своего сына. Это была большая картина, может быть, украденная из Третьяковки, но вернее всего – копия. Кажется, шесть лет назад император что-то говорил об этой картине.