Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.8

Булычев Кир

Как будто он требовал подтверждения у Лиды.

Нет, так просто Мате не отделаться!

– Какая подавальщица?

– Высокая, худая такая, ну вы же ее знаете! – Матя не выдержал.

– Конечно, знаю, – согласилась Лидочка. – Высокая, худая, нос такой с горбинкой. Совсем не похожа на подавальщицу.

– Совсем не похожа.

«Неужели это он гнался за мной по коридору ночью и разбил ценную вазу эпохи Тан?»

– Эта подавальщица, – сказал Матя, – обвинила меня в очень опасном… проступке.

«Проступке»?

Ничего себе формулировка! Он насилует девочек и через много лет называет это проступком. Если у Лидочки были какие-то сомнения в виновности Мати, они отпали. Человек, не совершавший насилия, всегда относится к нему отрицательно и полагает его преступлением. А тот, кто виноват, – скорее назовет его проступком.

Матя вытащил длинную пачку сигарет.

– Здесь курят? – спросил он.

– Марта курит, – сказала Лидочка.

Она встала и подвинула к Мате пепельницу. Для этого ей пришлось наклониться к нему, и, наклоняясь, она замерла от неожиданно навалившегося ужаса… Выпрямилась, снова села на кровать. Матя ничего не заметил. Он закурил, по комнате распространился приятный заграничный запах.

– Вы знаете, я буду с вами совершенно откровенен, – сказал Матя. – В самом деле, я был мальчишкой, я совершил, я виноват, но прошло столько лет.

– Вы были за красных или за белых? – спросила Лида.

– Конечно же, я был в Красной Армии! – воскликнул Матя.

– Тогда вам нечего бояться. Красная Армия своим все уже простила.

– Это было в пьяном угаре, – сказал Матя. – Несколько девиц и мы, молодые красноармейцы. Можно придумать много ярлыков – дебош, пьянка, распутство.

– Это был единственный дебош, в котором вы участвовали?

– Не шутите, – сказал Матя, глубоко затягиваясь. – Мне не было двадцати лет. Я был совсем другим человеком. Я был мальчишкой.

Ему нравилось называть себя мальчишкой.

– А она-то при чем? – Лидочка думала, куда бы спрятать мешочек.

– Она утверждает, что мы… мы на нее напали.

– А вы на нее напали?

– Не говорите глупостей, Лидия! – Голос доктора наук звучал строго, как на уроке.

– Если вы на нее не нападали, чего вы переживаете?

– Она потребовала, чтобы я на ней женился!

– Чего? – Лидочке вдруг стало смешно. Неужели Матю можно заставить что-нибудь делать против его воли? До того момента Лидочке казалось, что Матя великий мастер устраивать жизнь к собственному удовольствию.

– Ей нужна другая фамилия, московская прописка.

Лидочка поднялась и отнесла мешочек к чемодану, что стоял на стуле возле зеркала. Она открыла чемодан и, не таясь, спрятала мешочек под белье – она была уверена, что Матя ничего не заметит.

Неожиданно Лидочка поняла, что за последние несколько минут их отношения изменились. Независимо от того, был ли Матя убийцей, или, как

полагает профессор, он к такому не способен. Вчера Матя притягивал к себе Лидочку – он был иностранцем, знаменитым физиком, который знал нечто таинственное и почти страшное про атомное ядро, словно сошел со страницы фантастического романа с гениальным злодеем на обложке, который запустил прямо на читателя сверкающий луч из своего аппарата. Сейчас перед ней сидел растерянный и слабый мужчина, которому некуда было пойти пожаловаться на тетю, которая его обижает. Лидочка сразу почувствовала себя старше его.

– Неужели она просто так подошла к вам и сказала: «Я знаю, что вы себя плохо вели много лет назад. Теперь женитесь на мне!» Так не бывает.

– Оказывается, бывает.

– Алмазов и без жалобы не даст вас в обиду.

– Алмазов не рискнет пойти со мной на соглашение, если она ему расскажет.

– Почему?

– Потому что я должен быть чистым. Он же будет продавать меня своему начальству. А товар должен быть не порченым. Не думайте, что я циничен, я просто напуган. Все может рухнуть – в лучшем случае я буду преподавать физику в начальной школе Тобольска.

– Они построят для вас специальный институт за колючей проволокой, – сказала Лидия, полагая, что шутит.

Но Матя не воспринял ее слова как шутку. Он вскочил и сжал кулаки. Он готов был ударить Лиду. Лида быстро сказала:

– А что было потом?

– Потом? – Кулаки Мати, очень маленькие по сравнению с длинным торсом, разжались. – Она ушла… я не спал всю ночь. Сегодня утром я пошел к ней – она оставила мне адрес. Она живет во флигеле – вон там. Я пошел туда и увидел, что из флигеля выходят Алмазов с президентом. Что они там делали?

– Не знаю, – сказала Лидочка. – Я ушла от Полины раньше.

– Что? Вы там тоже были?

– Я провожала туда Павла Андреевича.

– А что надо было Александрийскому?

– Там была записка. Записка от Полины, что она уехала. Она взяла все свои вещи и уехала.

– Вы в этом уверены? – Радость Мати показалась Лидочке искренней.

Лидочке хотелось сказать о том, как она нашла Полину ночью, но этого она сказать не могла. Если ночью за ней гонялся Матя Шавло, он и без ее подсказок все знает.

– Куда она уехала? – спросил Матя.

Он подобрал ноги, и Лидочка с женским раздражением увидела, что на ковровой дорожке остались желтые следы грязи. Где он отыскал такую грязь? Мог бы и вытереть ноги.

– Она не пишет куда.

– Может, она поняла, что со мной у нее ничего не выйдет? – сказал Матя. – Правда?

Лидочка подумала, что Мате страшно хочется, чтобы все обошлось, – он даже согласен немножко потерпеть, пускай зубик или пальчик поболит, только чтобы знать, что завтра он проснется, а все уже прошло!