Китайская власть
Шрифт:
Такому импортозамещение в Китае существует, очевидно, сильное сопротивление, которое подогревается слухами в сельскохозяйственных кругах Китая о том, что Россия является виновницей эпидемии африканской чумы свиней[1], за контроль над которой также отвечает представитель проамериканской элиты страны, один из проамериканских кандидатов в «преемники» Си Цзиньпина – Ху Чуньхуа.
Рост российских поставок все больше тревожит проамериканское аграрное лобби Китая – и данная проблема требует системного решения руководства России и Китая. Волнообразный рост российского импорта в Китай, который замещает западные аналоги, бенефициарами поставок которых являются лидеры комсомольского блока во власти Китая, не мог не вызывать реакции сопротивления. Из-за обнаружения на некоторых образцах упаковки российской
В рамках «соевого вопроса» стоит отметить, что посол США в Китае в бытность президентского срока Д.Трампа и до прихода к власти Дж.Байдена был бывший губернатор штата Айова Терри Брэнстэд (2017-2020). Си Цзиньпин знаком с Т.Бренстэдом с 1985 года, когда еще совсем молодой китайский политик в статусе секретаря одного из райкомов провинции Хэбэй Си Цзиньпин посетил аграрный штат, лидирующий в США по производству сои. На момент визита республиканец Т.Бренстэд занимал пост губернатора штата Айова и позже публично назывался «старым другом» Си Цзиньпина. После визита к Т.Брэнстэду Си Цзиньпин становится руководителем одного из крупнейших морских портов Китая Сямэнь в провинции Фуцзянь.
Альтернативой политике усиления прямого импорта готовой пищевой продукции могла бы стать практика приобретения сельхозугодий за рубежом, однако эта стратегия Китая встречает сопротивление во всем мире: обычная корпоративная деятельность КНР, пытающейся минимизировать расходы на импорт, квалифицируется как «империализм» и «китайская экспансия». Пресса активно эксплуатирует иррациональные страхи перед китайской экспансией в преддверии сделок китайских компаний с зарубежными партнерами.
Несмотря на ярлык «китайской экспансии», миллиардный Китай занимает лишь вторую позицию по объемам купленных сельхозугодий в мире: на 2015 г. позицию номер один по объемам скупки зарубежных сельхозугодий занимала Индия (5,4 млн. га — территория, равная двум полуостровам Крым); Китай занял второе место, приобретя 5,35 млн. га; на третьем разместились агрокомпании США, скупившие 4,14 млн. га. При этом в сделках Индии и США западная пресса не разыгрывала карту индийской или американской угрозы. Из азиатских игроков землю активно скупают также Япония и Южная Корея, как и в случае с Индией самые крупные и выгодные участки приобретаются в Юго-Восточной Азии — Индонезии и Камбодже, тогда как китайские приобретения автоматически классифицируются как «китайский империализм».
Так, активная позиция общественных сил России и законодателей Госдумы РФ повлияла на вероятную сделку китайской компании с Забайкальским краем, согласно которой планировалось передать Китаю значительный участок неиспользуемой пашни в районе Транссибирской магистрали. Активным возмущением общественности сопровождались действия властей Казахстана, упростившего процедуру покупки земли иностранными, в первую очередь китайскими, покупателями. К списку сорванных сделок можно отнести и попыткикитайского игрока приобрести в собственность одного из крупнейших производителей на сельхозрынке Австралии, контролировавшего до 1% площади континента.
Аналогичным образом была сорвана или трансформирована сделка по аренде китайской военной корпорацией Синьцзянский производственно-строительный корпус (СПСК) 5% площади Украины в конце 2013 г.
Событием 2016 г. в мире сельского хозяйства стала закрывающая сделка по приобретению китайским химическим гигантом ChemChina ???? корпорации Syngenta, европейского лидера в производстве удобрений и семян. Сделка стоимостью 43 млрд. долл., более 30 млрд. из которых ChemChina привлекла в качестве кредита от государства, сделала Китай крупнейшим производителем семян: внедрение новейших технологий практически полностью обезопасит Китай от влияния внешних игроков, защитив его от колебаний сбора урожая в соседних странах Юго-Восточной Азии, а также продовольственного давления блока западных стран, решив в том числе задачу увеличения сбора риса — на 30%.
У китайской покупки Syngenta, которая должна быть на 20% дороже первоначальной стоимости, есть целый ряд негативных для конкурентов Китая эффектов. Европейская компания — один из основных партнеров индийских хозяйств. Монополия Китая на новые технологии создаст угрозу продовольственной безопасности не только Индии, но также станет рычагом влияния на сельское хозяйство США. Процесс монополизации в производстве семян сыграет ключевую роль и в российско-китайских отношениях: Россия, Казахстан и Украина — крупнейшие импортеры семян, частично или почти полностью зависимые от их ввоза.
Сделка завершилась слиянием гигантов в конце мая 2017 г. Она стала самой большой (43 млрд. долл.) подобной сделкой в истории китайского государственного корпоративного строя, вершиной достижений Китая на пути к пищевой безопасности и контролю над сельским хозяйством мира. Уже в 2019 г. в Швейцарии развернулась кампания в прессе — сделка была названа ошибкой. Однако было уже поздно.
Человек, проведший ее, Нин Гаонин (???), по стечению обстоятельств — уроженец Шаньдуна, один из руководителей упоминаемой в данной книге «корпоративной руки» Компартии корпорации «Хуажунь»[1], а также в прошлом глава крупнейшего государственного закупщика продовольствия корпорации COFCO и глава корпорации ChemChina.
Американские СМИ часто проводят параллели между сельскохозяйственной стратегией Китая в сделке с Syngenta и покупкой китайской корпорацией Shuanghui (название для внешних игроков — WH Group) крупнейшего американского свиноводческого комплекса Smithfield, сосредоточившего производство в штате Айова[1]. Сделка по приобретению лакомого актива (свинина — наиболее потребляемый в Китае вид мяса) потребовала недюжинных усилий для китайского лобби, вступившего в активную связь с сенаторами Конгресса США, а также доказавшего отсутствие связи между WH и китайским государством. Впоследствии доказательства подобной связи были найдены, однако сделка, превышающая первоначальную цену на 30%, все же была заключена в 2013 г. и не расторгнута.
Немаловажным будет факт кампании 2015 года, развернутой в близкой к китайскому Комсомолу прессе, против мясной продукции «Shuanghui», которая как будто вызывала рак. Эта кампания совпала по времени с ввозом крупнейшей партии мяса из Австралии в провинцию базирования «Shuanghui» — Хэнань.
В 2014 г. Китай стал для «свиноводческого» штата Айова вторым крупнейшим торговым партнером, потеснив Канаду: товарооборот между Айовой и Китаем превысил 2,88 млрд. долл., увеличившись почти в 30 раз с 2001 г., 2,3 млрд. долл. из этой суммы пришлось на зерно.