Китайская власть
Шрифт:
Цинские власти, окончательно присоединившие Халха-Монголию в 1691 г., были крайне не заинтересованы в росте русского влияния в регионе, потому что, во-первых, это, естественно, подрывало их влияние в Северной Монголии, во-вторых, Халаха-Монголия — это плацдарм, где развертывалась маньчжуро-китайская армия для ведения боевых действий в Джунгарии, противоречия с которой обострились к 1712 г. В 1714–1715 гг. произошли столкновения цинской и джунгарской армий за Хами и Турфан, а в 1718–1720 гг. цины вытеснили джунгар из Тибета, распространив на него свое влияние. Естественно, что цины опасались за свой фланг, который примыкал к российским владениям. В случае войны России на стороне джунгарского ханства удар ее войск по незащищенному флангу цинов вызвал бы серьезные последствия, а потеря Халхи, вовлеченной в орбиту российского влияния, явилась бы для цинов разрывом коммуникаций воюющей в Джунгарии армии и, как следствие, поражением в войне. Перспектива русско-джунгарского союза становилась все более реальной: Джунгария, стремительно терявшая свои позиции
Но все попытки создать русско-джунгарский союз были обречены на неудачу в условиях существовавшей русско-китайской караванной торговли, возможное свертывание которой влияло на сдержанность России по отношению к империи Цин.
Империя Цин же, стремившаяся предотвратить проникновение России в Халху, использовала крайне радикальные меры: во-первых, был открыт доступ китайским купцам (!) в Северную Монголию, что имело цель вытеснить русских купцов, переориентировать кочевников Халхи на китайский рынок; во-вторых, в нарушение статьи Нерчинского договора 1689 г. монголам было запрещено торговать с русскими купцами, что, однако, не выполнялась: объем контрабандной русско-монгольской торговли оставался высоким. Недостаточная эффективность принятых мер, а также рост напряженности в отношениях с Джунгарским ханством заставили пойти императора Канси на крайние меры: чтобы добиться от России разграничения в районе Северной Монголии, которое бы принесло решение всех проблем, цины запрещают приезд русских караванов в Пекин. С целью возобновить русско-китайскую торговлю в Пекин в 1727 г. прибывает миссия Л. Измайлова, но, не имея полномочий на решение политических вопросов, миссия потерпела неудачу. Здесь ярко выражена позиция Москвы, стремившейся, как расширять свое влияние в Северной Монголии, так и параллельно с этим торговать с Китаем. Прослеживается полная аналогия с действиями Москвы в донерчинский период: Россия не хочет поступаться своими интересами, так как ее претензии основаны на реальной силе. Полный разрыв торговых отношений с Россией стал серьезной ошибкой цинской дипломатии, приведшей к крайне отрицательным для империи Цин последствиям: более Россия не должна была вести сдержанную политику в регионе, так как рычаг цинской дипломатии — русско-китайская караванная торговля — более не существовал. Соответствующее шаги России не заставили себя ждать: уже в 1722 г. в Джунгарское ханство была отправлена миссия Унковского, который должен был вести переговоры о вступлении Джунгарии в российское подданство, то есть о русско-джунгарском союзе. Разумеется, Петр I понимал, что создание русско-джунгарского союза приведет как минимум к обострению русско-цинских отношений, а как максимум — к русско-цинской войне. Россия совершенно не опасалась за безопасность своих владений, так как попытка создать союз с Джунгарией — подтверждение уверенности в своих силах. О каком-то давлении империи Цин на Россию с помощью вооруженных сил не может идти речи.
Но смерть императора Канси заставила Джунгарию повременить с союзом с Россией. В результате Россия потерпела неудачу в отношениях как с империей Цин, так и с Джунгарией. Именно попытка возвратить былые позиции в отношениях с империей Цин, то есть возобновить русско-китайскую торговлю, и стремление цинской стороны обезопасить фланг путем демаркации границы и явились причиной посылки в 1725 г. в Китай посольства С. Рагузинского.
После долгих переговоров сначала был заключен Буринский трактат (20 августа 1727 г.), а далее и сам Кяхтинский договор (21 октября 1727 г.), в который отдельной статьей был включен Буринский трактат.
Кяхтинский договор 1727 г. стал точным повторением ситуации, происходившей в Нерчинске в 1689 г., исключая только факт военного столкновения вооруженных сил двух стран. В результате Буринского трактата Россия уступала империи Цин Урянхайский край, район озера Косогол и Далай-нор. А империя Цин возобновляла российско-китайскую караванную торговлю, но ограничив его размер русских караванов до 200 человек и срок отправки каравана раз в три года, сравняв тем самым размер российских и джунгарских караванов. Также империя Цин разрешала торговать китайским купцам в двух пунктах на русско-халхасской границе — в Кяхте и Цурхайту (Маймайчене), что выносило русско-китайскую и русско-монгольскую торговлю на границу, тем самым империя Цин добилась полного вытеснения русских из Монголии, не потеряв при этом ничего: вся торговля с Россией теперь полностью регулировалась государственными органами империи Цин, что обеспечило для империи новый рычаг давления на Россию, на всю ее дальневосточную и частично центральноазиатскую политику.
Что касается заявлений о превосходстве цинов над русскими войсками, то нужно отметить вновь, что его не было, так как Россия, успешно защищавшая Амур ограниченными силами, теперь и в регионе, намного ближе находившемся к центрам Сибири и лучше освоенном, чем Приамурье, могла защищаться, и не только, тем более даже если бы превосходство Цинской армии существовало, то реализовать его не было бы возможности: в результате войны с Россией империя Цин получила бы второй фронт (первый — Джунгарское ханство), когда, имея даже один фронт, в последующей войне с Джунгарией 1729–1733 гг. империя Цин стала на грань финансового кризиса и при всем своем количественном превосходстве в войсках над Джунгарией не могла
За возобновление караванной торговли Россия заплатила не только своими территориями и влиянием в Халхе, но и международным авторитетом: отныне переписка между Россией и империей Цин стала вестись не между царем и богдыханом, а через Сенат и Лифаньюань (палата сношений с варварами), что означало подтверждение Россией статуса зависимой от Цинской империи державы. Но, как верно отмечает Н.А. Самойлов, это все-таки принесло России и практическую пользу: снимались многие противоречия, возникавшие при переписке царей, следовательно, процесс достижения Россией своих целей облегчился.
Кяхтинский договор официально закрепил существование Русской Духовной миссии в Пекине, которая фактически играла роль посольства России в Китае, тогда как посольства других стран стали появляться в Пекине только с 1860 г., а торговый агент Российской империи в Пекине появился еще в результате миссии Л. Измайлова.
Подписание Кяхтинского договора было более значимо для империи Цин, чем для России: в результате подписания договора империя Цин развязала себе руки в борьбе с Джунгарским ханством, обеспечив себе не только надежный фланг, но и заимев новые рычаги влияния на Россию. Вновь стремление России к высоким прибылям обеспечили ей дипломатическую неудачу и во всех отношениях успех цинской стороны.
Российско-цинские отношения в 1728–1805 гг.
В данное время, то есть после заключения Кяхтинского договора, основной политической проблемой в российско-цинских отношениях становится джунгарский вопрос. Основной задачей внешней политики Цинской империи на этот период становится ликвидация Джунгарского ханства: ликвидация Джунгарского ханства позволит достигнуть двух стратегических целей: во-первых, сделать весь монгольский мир подконтрольным империи Цин, тем самым создать стабильную ситуацию в монгольской буферной зоне; во-вторых продолжить осуществление основной внешнеполитической цели империи — создание буфера вокруг Внутреннего Китая, где территории Джунгарского ханства будут играть роль буфера. Россия же, напротив, была заинтересована в сохранении Джунгарского ханства как нейтрального, а иногда и зависимого соседа, хорошие отношения с которым позволяли России оказывать давление на цинский Китай. Этим был обусловлен провал двух миссий Асхани Амба Таши, направленных императором Юнчжэном в 1731 и 1732 гг. в Петербург с целью склонить Россию предоставить помощь калмыков, находившихся в российском подданстве, в войне с джунгарами. Помимо отказа на просьбу маньчжуров, Петербург фактически запретил маньчжурским послам посещать казахов и Бухару, которых последние хотели склонить к походу против Джунгар. Таким образом, Россия приложила все возможные силы, чтобы создать дипломатическую блокаду империи Цин. Война между джунгарами и цинами протекала с переменным успехом, а переговоры, начатые еще в 1734 г., закончились только в 1740 г. Россия в результате данной войны получила некоторое число перебежчиков из Халхи и ослабление двух соседей.
Новая джунгаро-цинская война 1755–1758 гг. оканчивается полной ликвидацией Джунгарского ханства и его присоединением к Цинской империи. Однако если не считать некоторых приобретений России, вызванных войной, таких как присоединение Алтая и перебежчиков из Халхи, то в целом война привела к ликвидации буфера между империей Цин и Россией в Центральной Азии. Теперь фактически от Охотского моря до озера Балхаш у России был один сосед — Китай.
Следует подвести некоторые итоги за 1689–1758 гг. для империи Цин. Во-первых, империя Цин закончила формирование буферной зоны на севере и на западе своих владений, что сделало большинство территорий Внутреннего Китая неуязвимыми; во-вторых, империя Цин уничтожила своего главного врага — Джунгарское ханство; в-третьих, империя Цин объединила весь монгольский мир под своим началом; в-четвертых, империя создала эффективные экономические рычаги влияния на Россию, опасность от которой была теперь сведена к минимуму. Россия же за данный период потеряла около 1,5 млн. км на Дальнем Востоке и в Центральной Азии, во-вторых, Россия потеряла возможность давления на империю Цин хорошими связями с Джунгарским ханством в связи с его ликвидацией, наконец, Россия должна была вести сдержанную политику по отношению к империи Цин, так как вся торговля с Китаем (а значит, и вся торговля от озера Балхаш до Охотского моря) была сосредоточена в Кяхте и полностью контролировалась империей Цин.
Таким образом, цины серьезно укрепили свои позиции в Центрально-Азиатском регионе, где образовали наместничество Синьцзян. Следствием процесса ликвидации остатков джунгарского влияния (джунгарский хан Амурсана перебежал на сторону России, цины требовали его выдачи), а также растущего влияния Российской империи на формально зависимые от цинов казахские жузы стал рост напряженности в российско-цинских отношениях. Хотя война с Россией для империи Цин была проблематичной, цины действовали крайне враждебно, особенно в районе Горного Алтая, что вызвало ответную реакцию России: строительство укрепленных линий, освоение районов Южной Сибири — все было направлено на противодействие потенциальной угрозе маньчжуров. Однако строительство оборонительных линий, то есть закрепление России на новых рубежах, явилось и средством расширения Российского влияния в Казахстане.