Кизиловый мост
Шрифт:
– Сария-ханум!
– просительным тоном сказал Солтан.- Что знает аллах, должно быть известно и вам,- есть у нас заветная бутылочка. Разрешите, мы ее сейчас достанем...
– Доставайте, разрешаю.
– Слава богу!
Через минуту на столе была бутылка красного вина и четыре стакана.
– Ну, за нашу бригаду!
– Керемхан налил всем и поднял стакан.
Мы тоже подняли свои и, сдвинув их, чокнулись друг с другом. Ребята разом осушили стаканы. Я, конечно, отпила только несколько глотков.
– За досрочное завершение строительства!
– провозгласил последний тост Керемхан.
Пора
– А малыш наш ничего!
– ласково сказал как-то Керемхан, погладив шершавые камни опоры.
– Поднимается понемножку!
И правда, с каждым днем наш "малыш" становился все выше, красивее, крепче. Созданный нашими руками, он иногда казался мне живым существом: словно ребенок растет, взрослеет и начинает радоваться яркому солнцу, весеннему шуму реки, громким голосам людей...
Чтобы ускорить строительство, Адиль хотел подбросить нам двух рабочих. Мы дружно запротестовали: "Сами поставим нашего малыша на ноги".
– Как знаете, - сказал Адиль.
– Возражать не буду, но работа должна быть закончена ровно через два месяца - менять сроки, о которых уже сообщено в центр, я не собираюсь.
– Можете не беспокоиться, товарищ начальник!
– уверенно сказал Солтан.
– В центре будут вами довольны.
Мы давно уже договорились между собой, что закончим мост на двадцать дней раньше срока. Почему Солтан не сказал Адилю об этом? Теперь тот чувствует себя оскорбленным... И почему так получается: только что всем было весело, хорошо, и вдруг этот неприятный разговор с Адилем... Какой-то мутный осадок на душе...
В этот день муж вернулся домой часов в семь. Ел с аппетитом, шутил настроение у него было прекрасное.
– Ты что все на часы поглядываешь, Адиль? Куда-нибудь ехать надо?
– Нет, девочка, не ехать. В девятнадцать тридцать будут передавать очерк о нашем строительстве. Включи-ка приемник.
– А откуда ты знаешь?
– спросила я, настраивая радиоприемник.
– Звонили сегодня из Баку.
Сначала диктор рассказала о студенческих годах Адиля, о его работе в министерстве.
"Джафарзаде талантливый инженер. За четыре года его работы в министерстве не было ни одного случая, чтобы этот деятельный, энергичный человек не выполнил данного ему поручения. Ему давались все более и более ответственные задания. Вместе с опытом рос и авторитет способного инженера..."
Диктор читала звучным, чистым голосом, отчетливо выговаривая каждое слово.
Муж внимательно слушал, что о нем говорят, и лицо у него было такое, словно он проверял, не пропустил бы диктор чего-нибудь существенного.
Затем в очерке сообщалось о том, что прекрасный организатор Джафарзаде назначен начальником строительства дороги в районе К.
"С приходом нового энергичного руководителя жизнь на строительстве забила ключом. Его, всегда подтянутого, в брезентовых сапогах и пестрой ковбойке, можно видеть на самых ответственных участках строительства..."
Напряженное выражение исчезло с лица Адиля. Он облегченно вздохнул. Видимо, услышал все, чего ждал.
Он смотрел на далекие горные вершины, но я чувствовала, что видит он не их, а свои будущие успехи, награды, повышения...
"Его
Я обернулась к Адилю. Он ласково и чуть-чуть покровительственно улыбался мне. Это было уже слишком. А диктор продолжала:
"Молодому технику поручен трудный, ответственный участок. По ее инициативе бригада отказалась от дополнительных рабочих, предложенных администрацией, строители моста своими силами обещали досрочно закончить все работы. Сария-ханум не останавливается на достигнутом, она собирается поступать на заочное отделение строительного института.
Организаторский талант инженера Адиля..."
"Боже мой, - с ужасом думала я, - ведь у них в палатке тоже есть приемник... Они все слышали!"
Когда диктор кончила, Адиль улыбнулся и ласково-вопросительно посмотрел на меня: "Ну как?"
– Знаешь, Адиль, - вдруг вырвалось у меня, - а я сегодня напилась! Такое у ребят вино замечательное! Жаль, тебя не было.
– Что? Ты пила с ними?
– Да. А что тут особенного? Прекрасное вино!..
Он молча смотрел на меня. Удивление, смешанное с ужасом, было в его взгляде. Потом сказал негромко:
– Странно... Ты ведь не любишь вина.
– Ну почему же? Если угощают...
– Напрасно ты пила. Я не ожидал этого от тебя,
– Не ожидал?
Я хотела сказать ему, что тоже не ожидала... не ожидала, что буду как оплеванная сидеть сегодня у радиоприемника. Но не нашла достаточно злых и обидных слов, вскочила, с остервенением оттолкнув упавшую табуретку, и бросилась на свою постель.
АДИЛЬ
Я решил проанализировать свои поступки.
То, что сказано в очерке, - не преувеличение. Я действительно делаю все необходимое, чтобы как можно скорее закончить дорогу через перевал. Сколько иногда надо потратить нервов, чтобы хоть на несколько дней раньше срока раздобыть стройматериалы! А не добудешь - простой, вынужденное безделье рабочих, снижается зарплата. У меня на строительстве этого не было еще ни разу. Но зато я ни днем, ни ночью не знаю покоя.
Я знаю, что ответствен за то, как сложится наша жизнь с Сарией. Эта работа на строительстве в значительной степени может определить наши дальнейшие взаимоотношения. Я не фаталист и понимаю, что счастье семьи прежде всего зависит от ее главы. Поэтому и не предаюсь пустым мечтаниям, а стараюсь планировать свое будущее и действовать в соответствии с этим планом. Иначе вести наступление на жизнь невозможно, а без этого для меня нет жизни - я ненавижу оборону, даже активную оборону!
Именно поэтому с первого дня своего назначения на эту работу я повел дело так, чтобы не зависеть от управления. Все полагающиеся мне по смете материалы я требовал от них за месяц до срока. И они очень хорошо понимали, что связываться со мной не стоит, если не хочешь нажить неприятности. И поэтому не я с ними, а они со мной говорили заискивающе: "Подождите три денечка, товарищ Джафарзаде... Не пишите в министерство, товарищ Джафарзаде.. . Мы обеспечим строительство дороги, товарищ Джафарзаде..." Я сразу поставил себя так, что мне не приходилось обивать пороги, выпрашивая цемент или трубы... Я требую, а не прошу!