Клёст - птица горная
Шрифт:
Поскольку наибольшая часть моего войска искусству владения мечом научиться уже не могла, то мне поневоле пришлось делать ставку на копья, что и Шмеля не особо порадовало, к слову, хотя он с этим оружием выглядел более умелым, чем Конь (такова оказалась кличка нашего мечника). Хм, к слову, очень подходящая оказалась кличка для тёмной лошадки…
— Мои славные бойцы! — начал я очередную вдохновляющую речь. — Очень возможно, что в этой войне вам придётся рубать по спинам бегущих врагов. Почему бы и нет? Но лично я ещё больше уверен, что вам придётся от них отбиваться, — хотя бы раз.
Недавние
Разойдись!
Увы, учебного полигона в долине не оказалось. Зато нашлось очень много работы по укреплению лагеря: было приказано рыть траншеи по флангам, при этом наша конница оказалась за таким периметром, — как бы сама по себе. На земляные работы привлекли только легионеров, без наёмников: последних обязали нарубить и подвезти колышки, которые будут врыты на нашей стороне рва, остриём в сторону от лагеря.
Впереди и позади лагеря траншею не рыли. Ну, сзади — оно понятно: нападение с тыла возможно лишь тогда, когда вся армия окружена, а в этом случае лучше сразу сдаться — иначе враги набьют горы трупов. А вот отсутствие траншеи впереди себя навевало мысль, что наша армия не собирается обороняться — скорее всего, есть планы атаковать первыми… Ну, не знаю: в конце-концов, можно ведь ночью, накануне атаки, быстро втихаря засыпать проходы для наступления, — и всего делов-то. Однако, факт есть факт: по фронту рыть окоп приказа не последовало, но всё-таки колышки остриём вперёд Старик приказал поставить.
Человек — не птица
— Командир, командир, глянь — человек летает!!! — восторженный Бом буквально вцепился мне в руку, не давая донести до рта ложку с кашей, и тыча пальцем в небо.
— Эх, мать моя! — я в первое мгновенье хотел убить этого обормота за дурацкую шутку, но, поневоле глянув на утреннюю синеву, разинул рот, словно зелёный мальчишка.
На голубом небе отчётливо вырисовывался тёмный треугольник, от которого в разные стороны шли тончайшие верёвочки илипалочки — издалека не понятно. Но вся эта конструкция поддерживала, без сомнений, живое, шевелящееся тело!
«Дракон, что ли?»- первая пришедшая ко мне мысль могла быть только такой: дикие горы, драконы — это всё наши давние детские сказки, с которыми знакомили каждого ребёнка с рождения.
Яприложил ладонь к глазам, присмотрелся. Нет, всё-таки и правда человек, подвешенный под треугольник воздушного паруса, расположенный тупым концом вперёд. При этом парус поднимался по широкой спирали всё выше и выше, но, человек явно от этого не расстраивался и вёл себя совершенно спокойно. Мы, бросив котелки, вскочили все как один и таращились, щурясь в небеса. Да уж, ничего подобного никто никогда из нас в жизни не видел, а придётся ли увидеть ещё раз — вопрос…
Между
С вражеской стороны от земли ввысь взметнулось тёмное облачко стрел, но оно смогло подняться лишь чуть выше половины расстояния до героя, а потом, обессиленное, стало опадать. Тот начал нарезать круг по периметру вражеского стана, словно любопытная сорока. А ведь у него, похоже, есть большая подзорная труба! — и это резко меняет дело. Получается, что среди бела дня божегорский шпион нагло осматривал диспозицию вражеских войск, а те никак не могли помешать этому.
Между тем произошло что-то непредвиденное. Треугольник как-то нехорошо дёрнулся и стал резко терять высоту. В небе появилась вспышка и густое, стоячее чёрное облачко — несомненно, сигнал бедствия. Я увидел, что человечек начал беспокоиться и дёргаться, но, похоже, его усилия не приносили нужные результаты: треугольник неумолимо снижался.
От нашего легиона на выручку сорвалась конная полусотня — их командиры явно были в курсе, что требуется делать. Что-то толкнуло меня в спину, и я, сломя голову, тоже побежал в поле, провожаемый изумлёнными взглядами сначала своего десятка, а потом всех встречных.
Я добежал до рва, вскарабкался на противоположную сторону, огляделся: медленно, я бегу слишком медленно! Полусотня оторвалась далеко вперёд, начав форсирование речки, т. е. уже нарушала границу между государствами. Справа на меня насмешливо глазели кавалеристы, многие из которых уже гарцевали в седле, но мчаться вперёд без приказа не спешили.
— Куда?! Куда?! — послышались мне в спину злобные окрики из лагеря. — Назад!!!
Я, наоборот, зайцем припустил вперёд, сжимая обнажённый меч, словно меня подстегнули. Конники заулюлюкали, захохотали; со стороны пехоты посыпались ругательства. Да наплевать!
Что это было? Подсказка свыше, что это и есть часть того, что потом очень сильно повлияет на мою жизнь? Я бежал вперёд, задыхаясь, словно бы за мною гнался сам Нечистый со всей своей свитой.
Летун, заложив очередной круг, гораздо меньший по размеру, кое-как сумел удержать приемлемую высоту, но было ясно, что очень скоро его истыкают стрелами, если он не прекратит парить над вражеским лагерем. Между тем навстречу нам помчалась конница ледогорцев, и произошла яростная, короткая сшибка. Послышались перезвон стали, крики, ругательства, ржание павших коней…
Я как раз добегал до речушки, когда увидел, что с поля боя мне навстречу пугливой рысью скачут несколько лошадей, потерявших седоков и торопящихся вернуться назад, в расположение нашего легиона. Я, начерпав сапогами воды, перебежал на другой берег, теряя скорость из-за промокшей обуви, но тут со мной поравнялась одна из лошадок, привлечённая куском ржаного недоеденного за завтраком хлеба, что был выхвачен мной из кармана и которым я размахивал с таким вдохновением, словно сжимал кусок золотого самородка.