Клетка для лжецов
Шрифт:
Поджав губы, Вэйл с ухмылкой глянул на его объемистое пузо, которое за четыре года, кажется, стало еще больше, и попытался придать лицу участливое выражение.
—Вот, подумываю здесь осесть…Осточертело все! Сил моих больше нет!
Джеб продолжил бы распыляться и дальше, если бы Вэйл не перебил его:
—А ты здесь, значит, свой человек?
Быть для кого-то “своим” среди таких людей, как этот шаромыжник, означало едва ли не самую приятную похвалу на свете. Вот и Джеб просиял:
—Не без этого, частенько здесь бываю… А что
—Да у меня тут машина захворала… Человечка бы, чтоб подогнал запчасти, —Для пущей верности Вэйл подмигнул хозяйственнику, —И, желательно, подешевле…
Джеб задумчиво потер небритый подбородок:
—Ну, дружище, сам понимаешь — задарма никто тебе здесь ничего не отпустит. А так… найдутся люди, и не один. Если, конечно, ты не начал брезговать нашим…
“Нашим” на его языке означало “краденным”. Честно говоря, это предположение даже немного задело Вэйла. Наверное, надо было чутка пригасить свое высокомерие, а то все эти ребята и вовсе перестанут принимать его за своего.
—Ты еще скажи, что я “кольцевой” перестал пить! —Упрекнул Джеба Вэйл, —Ты за кого меня держишь? За драного аристократишку?
—Ну-ну, не горячись, чертяка! —Мягко осадил его хозяйственник, —Вижу, что наш дух из тебя хрен вышибешь! Может, раз пошел разговор, пропустим по парочке..?
Вэйл опасался, что после парочки “кольцевых” он не только забудет, что можно говорить этому идиоту, а что — нельзя, но и вовсе не сможет вспомнить, кто он такой и на кой черт здесь оказался. Дерьма крепче, чем это пиратское пойло, которым по традиции закидывался весь экипаж при переходе в гиперпространство между Кольцами, пилот за свою жизнь не пробовал и не особо горел желанием попробовать.
Поэтому он тотчас стал искать предлог для того, чтобы слиться. Вэйл хоть и планировал хорошенько отдохнуть от своих назойливых спутников, но берега он все еще видел, а это выходило за них слишком далеко…
—Извиняй, Джеб, у меня и так времени на ремонт в обрез. В другой раз, —Пожал плечами он.
—Эх, не та нынче молодежь пошла, —Хозяйственник почесал затылок.
Сейчас Вэйлу ничего не хотелось сильнее, чем дать этому типу пинка для скорости. Но он сдержался.
*
Наверное, отказ Вэйла выпить с ним изрядно обидел Джеба. Потому что та дыра, куда он привел пилота, не шла ни в какое сравнение с остальным Куполом.
Не заметь Вэйл выставленные, словно экспонаты в музее, обломки кораблей, куски обшивки, сгоревшие двигатели, он бы решил, что хозяйственник притащил его в притон — настолько подвал, куда они спустились по старой железной лестнице, был темным, душным, прокуренным и захламленным.
Под самым потолком, загаженным вековой копотью, висела керосиновая лампа, почти не дающая света. Не успел Вэйл толком осмотреться, как Джеб схватил с кучи хлама первую попавшуюся трубу и со всего маху шарахнул ей по перекладине, с которой свисали чьи-то грязные потные тряпки.
—Эй! Робин! Я тебе клиента привел!
Из глубины узкого коридора послышалось
Это был крупный, мускулистый, даже побольше Вэйла, человек лет сорока, в котором не было бы ничего пугающего, если бы не рожа — обожженная, покрытая уродливыми красными рубцами, полностью лишенная даже намека на волосы, ресницы и брови. Глаза, похожие на две бездонные дыры, были единственным, что шевелилось на этом выжженном лице, и Вэйл, глотая подступивший к горлу комок, некстати попытался предположить, что же должно случиться с человеком, чтобы он получил такие отметины.
Робин на ходу застегивал залатанный жилет на широкой груди, не обращая никакого внимания на посетителей. Когда, наконец, с марафетом было покончено, он достал сигарету, закурил и поднял глаза на Джеба:
—Сам что-то брать будешь?
И тут у Вэйла чуть не подкосились ноги. Потому что низкий прокуренный голос выдал в Робине… женщину. От этого открытия страх, охвативший Вэйла, стал еще сильнее, и он постарался напустить на лицо побольше снисходительности.
—Мне-то твое барахло зачем!? Вот — он брать будет.
Зрачки “дамы” метнулись к Вэйлу. Сейчас он отдал бы многое за то, чтобы превратиться в кого-то наподобие Джеба — в потного, мелкого, толстопузого и, желательно, беззубого — потому что глаза Робин ощупывали его похлеще, чем он сам — Лоренту в день их знакомства.
—Механик что ли? —Ухмыльнулась женщина, обнажая крепкие, но напрочь пожелтевшие зубы.
—Пилот, —Поспешил поправить Вэйл.
Робин, кажется, мало интересовал его ответ. Опершись могучей рукой о дверной косяк, она посмотрела на Джеба, и обожженное лицо ее пошло морщинами от презрения:
—А ты, полудурок, чего встал, раз ничего брать не будешь? Пшел отсюда!
Еще пять минут назад Вэйла страшно раздражал этот хозяйственник, теперь же он еле удержался от желания схватить его за руку и задержать здесь насильно. Но Джеб попрощался с пилотом виноватым взглядом и поспешил ретироваться, видимо, опасаясь гнева хозяйки.
Не прошло и секунды, как Робин вернулась к своей жертве:
—Пилот, значит… И что ведешь?
—Сейчас — малый исследовательский. “Атлантика”.
Дама изволила разочарованно фыркнуть:
—А нос-то задрал! Я уж подумала, что у тебя сам Чарли Алмаз пыль глотает!
Вэйл набрался смелости и выдал:
—Это невозможно. Ни один пилот не развивал скорость больше, чем Чарли.
—Так а я о чем!? —Со злостью рявкнула Робин, —А раз ты не Алмаз, значит хорош смотреть на меня, как на кусок дерьма!
Вот он — взгляд обывателя. Чарли Алмаз — бог, и все тут! Других пилотов просто не существует.
А впрочем… разве он не был богом для самого Вэйла? Разве не из-за него он выбрал штурвал, когда впервые подумал о том, что корабли — его судьба?