Клейменные одиночеством
Шрифт:
Помню, Креяр жаловался на с каждым годом уменьшающиеся доходы от земель, из-за чего приходится терпеть еженедельные ярмарки у стен Зиал-Линарра и сдавать пустующие помещения замка, чтобы свести концы с концами. «Потомок одного из лучших родов Гранзана пускает на постой, как простой трактирщик!» — сетовал он. Но, в отличие от того же трактирщика, кого попало под свой кров не принимал. Благодаря мудрому владетелю в Зиал-Линнаре, как в далекие и славные времена, были свой кузнец, стеклодув, ювелир, несколько искуснейших швей и вышивальщиц, лекарь… и таинник. Последним
Отделение Таинного Дома находилось в замковой стене, в бывшей гарнизонной казарме. Но внутри выглядело, как любое другое: шкаф с множеством маленьких выдвижных ящиков с латунными табличками, массивная металлическая дверь хранилища и высокая деревянная конторка, за которой сидел, устремив пустой взгляд в никуда и выцарапывая что-то на покрытой воском дощечке, слепой мальчик. Тонкая рука с клеймом в виде глаза на тыльной стороне ладони двигалась будто бы независимо от юного Руковидца. А рядом скрипел пером, близоруко щурясь и непрерывно двигая туда-сюда медный подсвечник, невзрачный сутулый человечек в коричневой мантии.
— Здравствуйте, господин Север! — просиял он, когда я переступил порог и поздоровался. — Вы очень вовремя.
Таинник вскочил и поспешил ко мне, чуть не уронив стул и едва не разодрав мантию об угол конторки. Росточком он оказался не выше моего плеча.
— Как хорошо, что вы зашли! — коротышка схватил и энергично затряс мою руку. — Как же это расчудесно! Я уж боялся, что зря отозвал гонцов.
— Вы за мной посылали, мастер?
— Ну что вы! Откуда же мне знать, где вас разыскивать? Просто вчера пришло требование сообщить во все селения на три лиги окрест, что вас ожидает послание чрезвычайной секретности.
— Чрезвычайной?
— Именно! — невесть чему обрадовался таинник. — Наичрезвычайнейшей. Через Мысленесущего.
Вот как! Настолько секретных сообщений мне еще не отправляли. Что же такого хотел сообщить отправитель, что нельзя доверить ни бумаге, ни человеку?
— К сожалению, у нас такого мастера нет, так что… — продолжал чирикать таинник. — Но для вас есть и другие сообщения, сейчас, — он засеменил к шкафу, принялся выдвигать ящички, с шуршанием в них копаться и наконец протянул мне три незапечатанных свитка.
Я бегло пробежался глазами по посланиям. Все три — от Наставника… с требованием немедленно явиться в Школу, нигде не задерживаясь по дороге. От Лирны известий не было.
— Вы уверены, что больше ничего нет? Посмотрите внимательнее.
Таинник с виноватой улыбкой развел руками — ничего, дескать, нет, очень жаль — но под мод моим пристальным взглядом все-таки повернулся к шкафу и принялся в нем копаться, явно не надеясь что-то найти.
Я нетерпеливо постукивал носком сапога. «Что с Лирной? Не может быть, чтобы за четыре луны она ничего не написала! Или?..»
Меня отвлек шум со двора — топот множества ног, ругань и женские причитания. Я выглянул за дверь. Слуги и охранники замка толпились у нуварни, туда же бежали еще несколько человек с озабоченными лицами. Размашистым шагом к месту событий спешил
Ничего не понимая, я направился следом. Сгрудившиеся у нуварни люди пихались локтями и о чем-то яростно перешептывались. Громко, с всхлипами и подвываниями, рыдала женщина. Еще одна тихо плакала, не утирая слез. Растерянно и испуганно топтались за спинами взрослых дети. Несколько человек из задних рядов заметили меня и расступились. Я подошел ближе и в просветах между головами рассмотрел лежащего на скамье лицом вниз человека — стражника, судя по форменным штанам — с вытянутыми вперед руками; было не видно, но угадывалось, что они связаны. Рядом стоял Аскел с надменной миной, облаченный на этот раз в черное с серебром. И Снериг — брови нахмурены, побелевшие губы сжаты в тонкую линию, глаза мечут молнии.
Похоже было, что какого-то новика собирались высечь. Но зачем собралось столько зрителей? И отчего все так взволнованы? Пороть слуг в Гранзане давно запрещено, но к ученикам — воинское ли искусство они постигают или иное ремесло — это не относилось. Наставник заменяет своим подопечным отца — и вправе наградить непутевого воспитанника родительской оплеухой или разок пройтись нуварьими вожжами по непокорной спине или чуть пониже. Мне и самому когда-то перепадало за шалости…
Свист и резкий щелчок — и полный боли полустон-полурык.
Растолкав плечами людей, я рванулся к месту экзекуции. На голой спине черноволосого новика кровавой полосой багровел след от страшного удара. Казалось, плоть рассечена до кости. Или не казалось. Здоровенный детина в исподней рубахе заносил руку с кнутом, чтобы вновь обрушить на беспомощное тело. Это уже не наказание — истязание! Так можно и до смерти забить.
Вновь засвистел рассекаемый кнутом воздух. Зрители замерли. Привязанный к скамье человек напрягся…
— Прекратить! Немедленно!!!
Щелчка не последовало.
— Все в порядке, господин Север, — протянул Аскел со светской улыбочкой. — Этот невежа должен заплатить за нанесенное вам в моем замке оскорбление.
— Какое оскорбление? — оторопел я. Внимательнее присмотрелся к раненому… да это же тот самый привратник, что плащ и хлеб мне в окошко совал! — Разве не вы приказали никого не впускать до утра?
— Сам протрепался, дурень, — досадливо сплюнул Снериг. И прошипел с ожесточением: — Ну, только вычислю гниду, которая донесла… — и ясно стало: «гниде» не поздоровится.
Я полностью разделял чувства старого капитана. А еще был очень зол на зарвавшегося хозяина замка. Просто кипел от бешенства. Что, боги его прокляни, он себе позволяет!
— Ваша доброта не знает границ, господин Север. Но позвольте мне самому судить своих людей, — заносчиво произнес Аскел.
— Не позволю!
Как сказала та служанка? «Сам король ему «вы» говорит»? Так и есть. Это спесивые аристократы обращаются друг к другу подобным образом просто из вежливости, памятуя о старых временах. На самом деле они давно могут говорить лишь от своего имени. Зато я — от имени всего Севера!