Клиника в роще
Шрифт:
– Да я скорее отдамся первому встречному, чем лягу с тобой в постель!
– Почему?
– Да потому что ты похож на болотную ящерицу. Такой же скользкий, мокрый и противный!
Антон засмеялся.
– Дура ты, Катюха! Ладно, топай к своему Отелло…
Сквозь заросли бузины Вера увидела белый полушубок Кати. Как только ее шаги стихли в отдалении, Сташевский беззаботно проговорил вслух:
– Ничего, сама ко мне приползешь… На коленях! И муженек твой приползет. Тогда и посмотрим, кто из нас скользкий и противный.
Антон
Вера выглянула из-за куста в тот момент, когда Сташевский вытягивал из кармана куртки платок, и увидела, как что-то выпало в траву. Девушка чуть было не окликнула молодого человека, но вовремя сдержалась.
Дождавшись, пока тот отойдет подальше, она выскользнула из-за кустов и подняла из травы вещицу, которую выронил белобрысый кретин.
Это был кусочек блистера с белой таблеткой внутри. На блистере не имелось ни надписи, ни значка фирмы-изготовителя. Вера, немного поколебавшись, выдавила таблетку, осмотрела ее, понюхала, сама понимая, что смысла во всех этих действиях нет никакого.
Вера усмехнулась, достала из кармана флакон с валиумом и бросила таблетку в него. По форме она отличалась от таблеток валиума, и при желании Вера легко могла ее отыскать.
6
Выпили много. Больше всех напился Тимур Альбертович, поскольку смешал вино, водку и коньяк. Он так часто целовал рыжеволосую жену, что та даже раскраснелась. А близнецы бегали вокруг родителей с криком «тили-тили-тесто, жених и невеста!»
Расходились уже затемно. Первым уехал Черневицкий. С ним вместе, вернее – в машине профессора, уехали Сташевский и Шевердук с женой. А за ними уже и прочие засобирались по домам.
Вера возвращалась домой с двойственным чувством. С одной стороны, отдохнули неплохо. С другой – ей так и не удалось побеседовать с Черневицким и уговорить его дать ей наконец допуск в лабораторию.
Вера и Алексей пили только вино, и к тому моменту, когда они вернулись домой, свежий сентябрьский ветер окончательно выветрил хмель из их голов.
Дома Тенишев принял горячий душ, закутался в халат и развалился в кресле с журналом в руках. Сидя перед зеркалом и протирая лицо тампоном, смоченным тоником, Вера поинтересовалась у мужа:
– Как тебе мои коллеги?
– Нормально, – откликнулся Алексей, лениво листая журнал. – С Астаховым весело. Да и Шевердук ничего, хотя и ходит с такой физиономией, будто у него кол в заднице. Он на работе такой же?
– Еще хуже. Кстати… – Вера лукаво улыбнулась. – Тимур Астахов пытался за мной ухаживать.
– Да ну?
– Точно! В самый первый день, во дворе клиники.
Алексей окинул взглядом стройную фигурку жены и сказал:
– Что ж, я его понимаю. И что ты сделала? Ответила на его ухаживания?
Вера покачала головой:
– Нет.
Тенишев посмотрел на жену уважительно.
– Ну, Арнгольц, ты просто зверь!
– Я просто замужняя женщина. Надеюсь, и ты поступишь так же, если кто-то вздумает тебя кадрить.
– Если это будет Астахов, то безусловно.
Вера прыснула со смеху:
– Представляю себе картинку! Кстати, а какое впечатление на тебя произвел Черневицкий? Солидный дядька, правда?
– Не то слово. Когда он говорил тосты, у меня было такое ощущение, словно я попал на какую-то конференцию и слушаю доклад, в котором ни черта не понимаю.
Вера засмеялась.
– Да, это он может! Ну а как тебе в целом?
– Да все нормально. Не грузись.
Вера убрала тампон, взглянула на отражение мужа в зеркале.
– Слушай, я тут такое узнала… – она нахмурилась и тряхнула головой. – Нет, не буду тебе рассказывать. А то получится, будто я сплетничаю.
– Ну и что? Ты же знаешь: я обожаю сплетни!
Однако Вера все еще сомневалась.
– Даже не знаю… Ладно, расскажу. Когда я ходила в кустики…
– А зачем ты туда ходила?
– Тенишев, заткнись! Так вот, я услышала один интересный разговор. Беседовали Антон Сташевский и жена Шевердука.
– Юная нимфа по имени Катя?
– Да. Сташевский впаривал Кате кокаин.
– Кокаин?
– Угу. Видимо, он постоянно снабжает ее «коксом». За что Шевердук и дал ему по морде.
– Прямо шекспировские страсти, – усмехнулся Алексей.
– Постой, еще не все. Сташевский в разговоре с Катей намекнул, что знает о ее любовной связи с Тимуром Астаховым.
Алексей удивленно уставился на Веру.
– Ну… По крайней мере, ее можно понять, – пожал плечами художник. – Астахов симпатяга.
– Он – женатый симпатяга! – поправила Вера с упреком в голосе. – К тому же, у него дети, забавные близнецы. И жена хорошая.
– Да, я знаю. Рыжеволосая дама с лицом христианской мученицы. Неудивительно, что он променял ее на юную жизнерадостную нимфу.
– Тенишев, еще слово, и я запущу в тебя расческой!
– Запускай. Все равно не попадешь.
– Ах, так?
Вера размахнулась и действительно бросила в мужа расческой. Попала. Тенишев ойкнул и потер пальцами ушибленный лоб:
– Надо же, не промахнулась. Где ты научилась так метко швыряться расческами?
– На работе. Мы там с утра до вечера только тем и занимаемся. Хочешь, еще чем-нибудь запущу?
– Нет. Давай лучше посплетничаем. Значит, Катя покупает у Сташевского «кокс» и изменяет мужу с Астаховым. Весело! А кто она вообще такая? Работает, учится?
– Ну, я слышала, что она бывшая балерина или что-то в таком роде. Сейчас преподает танцы подросткам. Ездит в город пару раз в неделю, остальное время мается дома.