Клоуны водного цирка
Шрифт:
Барон смотрел на него набычившись, с налитыми кровью глазами и с ненавистью дышал.
— И какую же мечту помог вам реализовать господин барон? — спросила София. Глаза ее горели.
— Я давно хотел сразиться с достойным членом Братства. Не со спесивцем, а именно бойцом. Но искать ссоры не в моем характере. Барон мне невольно помог.
Петер айт Эрнстермирх резко повернулся на одном месте и двинулся в сторону.
— Барон, — мягко позвал его Арман.
Тот яростно обернулся.
— Значок, — напомнил смотритель
Барон играл желваками и бешено буравил Армана взглядом. Подошел к своей сложенной одежде, рванул оттуда значок и швырнул его Арману.
Тот ловко поймал.
— Не совсем положили в руку, как обещали, но, в целом это неважно.
Барон молча вышел из светлого круга.
— Теперь у меня осталась только одна мечта, — вздохнул Арман, вкладывая меч в ножны и разглядывая значок.
— Какая же?! — спросила София, стреляя глазами. Она, может быть и не хотела бы флиртовать с баннеретом, но ничего не могла с собой поделать. И замечали это все. Пожалуй, кроме ее мужа. Он стоял с растерянным видом, но по всему, не из-за поведения жены.
— Мне бы с Эриком сразится.
— С каким Эриком?
— Эрик Бешеный. Пират. Знаменитый боец. Много слышал. Но вот судьба нас вряд ли сведет. То ли погиб, а если жив, то неизвестно где и сюда вряд ли его занесет. По роду своей деятельности, вряд ли он представляется всем подряд. Но если увижу бойца, перебрасывающего вращающийся меч за спиной, то буду знать, что судьба дала мне шанс — Арман выгнул спину, — а моя болит. И завтра еще хуже будет. Вот что врать, если спросят, почему у меня рана на спине? Позорище. Скорее бы зажило.
— А зачем вращать меч за спиной и перебрасывать его?
— Да незачем. Практической пользы от этого никакой. Гонор это пиратский. Но это показатель владения клинком. По рассказам очевидцев, он делает это на невероятно высокой скорости. Трюк сложный и повторить его трудно. Мне вот пока не удалось.
— Хэнк, — позвал вдруг Лоренс писаря. Тот не слышал, таращась в темноту.
— Хэнк! — позвал Лоренс громче.
— Да, херр Нудзансенс.
— Хэнк, ты остаешься в этом городе.
Хэнк перевел на него взгляд и удивленно переспросил:
— Что?!
— Ты будешь жить в Баэмунде. Все указания тебе будет давать херр Бонифаций айт Досандо. Теперь он твой новый… Лоренс запнулся. — Новый хозяин.
— Но я не раб! Я свободный человек.
— Ты писарь и работаешь на того, кто тебе платит. Я тебе больше платить не могу. Херр айт Досандо может и будет. Хорошо, ты не раб, извини, — Лоренс скривился, — и у тебя не новый хозяин, а новый работодатель.
— Но почему?!
— Потому что люди себе не принадлежат Хэнк и у каждого свое предназначение.
— Я не понимаю.
— А вот это к лучшему. Иногда лучше просто принять. Понимание только сделает хуже.
— Но я не хочу здесь оставаться!
— Я ничем не могу тебе помочь. Еще раз прости,
— Я буду жаловаться!
— Кому?
— В гильдию писцов!
— Насколько я знаю, здесь ее нет, а если бы и была, то это не вольный город и все решает князь. Любые гильдии и их решения на втором месте. А до гильдии Эсселдейка тебе не добраться. Да и ее решения никак не повлияли бы на ситуацию. Теперь Баэмунд твой дом.
— У меня скоро свадьба!
— Как видишь, нет.
— Да что случилось-то?!!
— Ты талантлив. И ты интересен людям. Поверь это лучше, чем быть пустым местом и быть никому не нужным.
— Я не понимаю!
— Как я уже сказал, это к лучшему. Удачи тебе Хэнк. Это красивый развивающийся город. Думаю, ты приживешься и найдешь применение своим талантам.
— За что вы так со мной?!
— Это не наказание. Это не мой выбор, просто так вышло.
Лоренс говорил громко, почти кричал. Хэнк стоял потерянный и не знал, что еще сказать. Потом снова уставился в темноту.
Бартаэль стоявший рядом и с сочувствием смотревший, проследил за взглядом.
— А это что? Тот парень, который зубастых тварей убил?
— Где?
— Да вон же. С мечом барона в руках.
Глава 10
Вот черта с два они бы его скрутили если бы он не устал так на арене. Усталость, да еще и неожиданность, с которой на него налетели стражники с идиотским названием «крейклинги», не позволили ему ни сопротивляться, ни ругнутся нормально. В рот запихали тряпку. Со стола и даже чистую. Увидел удивленный и сочувствующий взгляд паренька. Как его? Курти.
Нагадил крейклингам тем, что отказался идти. Полосатым стражникам пришлось его тащить под руки. Эрик волочил ноги по каменному полу и грозно мычал в тряпку. Пару раз его ударили по ногам, чтобы заставить шагать, но он стерпел, зная, что когда младшим по чину даны срочные приказы, то все делается второпях и без энтузиазма, поэтому долго пинать не будут. Так и вышло. Его протащили по бесконечным коридорам вниз, бросили на скамейку и содрали остатки рубахи со спины. Руки связали под скамейкой, голову пригнули к полу, чтоб не дергался, а на ноги кто-то сел, ловко схватив за щиколотки. Еще несколько минут чего-то ждали. Или кого-то.
Было уже совсем темно и в освещенном факелами помещении отчетливо выделялся темный просвет открытой двери. В нем появлялись ноги в полосатых штанах то входившие, то выходившие. Эрик узнал песок. Дверь выходила на арену. Потом очередная пара ног появилась в проеме, да там и осталась. Запахло жареным и затрещало.
— Ты где каштаны взял?
— Разносчик-офеня с трибун по дешевка отдал. У него осталась после игры.
— Дешевк`e. Остал`oсь. Что за произношение у тебя? И что за офеня?