Клоуны водного цирка
Шрифт:
— Мужчины любят скорость. Мужчины любят быть первыми. Мужчины любят опасность! Проще говоря — мужчины любят гонки! И если не участвовать самим, то наблюдать за соревнованиями! Впрочем, в этом к ним присоединяются и дамы! — Фабрис выдержал паузу и продолжил:
— Постоянные зрители знают условия состязаний. Тем более, что гонки давний и один из самых любимых конкурсов. Но для тех, кто впервые посетил наш Цирк, я расскажу о нем.
Карелу и остальным дали знак выходить на арену. Ветеран, он окинул остальных взглядом и прочитал в глазах девяти новичков животный страх.
— Десять
На трибунах кто-то захлопал, но его не поддержали и аплодисменты стихли.
— В живых останутся не все участники потому, что вслед за ними будут плыть наши с вами любимцы с далекого юго-востока, кайкапы. Многие из вас наверняка удивятся такому, казалось бы, неравному состязанию. На дальней дистанции человек не способен уплыть от нашей зверюшки. Ни вплавь, ни на лодке. Но в который раз напомню вам, что у нас с вами не простой Цирк. Он не только водный, но и механический. Поэтому, начинают путь артисты в одиночестве. Без кайкапов. Но как только артист, вырвавшийся вперед, достигает определенной точки на маршруте, то в воде автоматически открываются дверцы вольера, откуда и появятся наши зубастые любимцы. И тогда обычные гонки превращаются в гонки на выживание.
Кто-то из прежнего сезона окрестил эту точку «зубастой границей». Карел уже сто раз все это слышал, поэтому разглядывал лодку перед собой. Номер был, но, чтобы не было путаницы, каждая лодка была выкрашена с определенный цвет.
У него серый. Однажды уже был. Вот только не помнит, когда именно. Он здесь так давно. Сколько он гонок провел? Шесть, не меньше. Это, стало быть, седьмая. Хотя точно не помнит.
Карел поднял голову и посмотрел наверх. Куски облаков затягивали небо. Но дождя не будет. Паолина любила такую погоду. Говорила, что и не пасмурно, и не жарко и свет в глаза не бьет.
— Каждому номеру соответствует свой цвет, — донеслось до него. — Интересно, этот Фабрис не устает каждый день одно и то же произносить? Вспомнил, как Шепелявый с Жаком вчера тараканьи бега проводили. И что из этого вышло. Вот где цвет нужен был.
Сегодня ночью Шепелявый с пацаном устраивают побег. Но ведь Карела это уже не касается. Он вспомнил слова Бонифация про сто золотых и усмехнулся. На эти деньги в Ривоссе можно дом купить. Лучше всего на окраине. Не у моря, а ближе к холмам. Городская стена туда не подходит, вид не загораживает, а земля хорошая. Там бы сад разбить. Посадить лимон, и воздух свежий всегда и цветы у него красивые. На жасмин похожие. А вот Паолина захотела бы именно жасмин.
— Ставки принимаются и на порядок прихода игроков к финишу и на то, кто останется в живых, — вещал Фабрис.
Сволочи они все здесь, подумалось Карелу. Подумалось без злости.
— Вот попал, вот попал, вот попал, вот попал, — невысокий,
— Кто знает, — он вдруг поднял голову, — весла с гужем? Оковка на лопастях есть? Если есть, то тяжелая?
Ему никто не ответил, но Карел взглянул на него внимательней. Сколько знает этот корявый. И откуда?
— Нет там оковки. На нее металл нужен, а он денег стоит. Никто не будет тратиться на весла, которые кайкап разгрызть может, — сказал он ему. — Они одноразовые, по сути. И гужа нет — весло одно. Двухлопастное.
— Да? Вот черт, я не расслышал. Меня трясет всего.
— Ты кто?
— Меня зовут…
— Да плевать на твое имя всем, если еще не понял. Сам кто?
— Лодочник. Шестнадцать лет на реке между Хардаем и Большим Усом переправами занимаюсь…занимался, — поправился он, — пока груз графский не утопил. Теперь вот здесь.
Вот этого Бонифаций наверняка не предусмотрел, когда приказал подкупленным крейклингам выбрать игроков помельче. Карел окинул взглядом тщедушного лодочника и обратил внимание на жилистые ладони. Эти к веслам привычны. Неизвестно где этот Большой Ус и про Хардай Карел слышал впервые, но у него обозначился конкурент.
— Так, что делать-то надо? Я не понял, — спросил кто-то.
— Плыви вперед, — ответил Карел, — из-за всех сил, — и старайся уворачиваться от костылей, что из воды полезут.
— Каких костылей?! — спросили сразу несколько голосов.
— Увидите. Когда цепанет, отталкивайтесь сильнее. И быстрее.
Зачем он им это говорит? Они ведь соперники.
Подскочили крейклинги и стали пихать их в спину. Карел, не дожидаясь толчка, полез в серую лодку. Распределили остальных. Основная масса неграмотные и не различали цифр. Их усадили, рассовали по маленьким лодчонкам.
Лодки выглядели необычно. Маленькие долблёнки, короткие и тонкостенные, с торчащими нелепыми завитками вдоль бортов. Крючкообразный орнамент неширокий, но крепкий.
Бассейн для гонок изготовили в виде вытянутого овала. Ради его увеличения пожертвовали частью зрительских мест, и сверху водоем казался застрявшей между стен Арены гигантской утятницей. Середину закрывал очередной забор решеток, широкие края превратились в дорожки для гонок. Только водных. Больше всего это походило на ипподром… Как в Ривоссе.
С балкона склонился, прежде не показывавшийся Арман, и коротко приказал увеличить расстояние между лодками. Крейклинги уже ушли, перепуганные «артисты» неловко растолкали, покачивающихся на воде себя, в стороны.
— А когда зубастиков в бассейн выпустят? — испуганно спросил кто-то?
— Они уже в бассейне, — нехотя отозвался Карел.
Остальные стали крутить головами, кто-то недоверчиво смотрел на него.
— Не туда смотрите. — Карел показал пальцем вниз. «Артисты» опустили головы. Несколько испуганно вскрикнули. Поперечный вольер находился в воде, под ними. Клетка занимала все пространство дорожки и краем крепилась к насаженной на столб шестерне.
Кайкапы беспокойно дергались, чувствуя движение в воде над собой.