Клуб Мертвых
Шрифт:
Голос Сильвереаля слабел. Последние слова были едва слышны.
Манкаль обернулся к герцогине.
— Обманул ли я вас?
— Все это ужасно! — сказала куртизанка. — И как ни сильны мои воля и разум, мне кажется, что нахожусь под влиянием какого-то ужасного кошмара. Итак, эти люди…
— Обыкновенные убийцы.
— Скажите лучше — палачи!
— Ба! Убивают для того, чтобы убить! — насмешливо сказал Манкаль — Разница только в средствах!
— Но эти сокровища,
— Причиной этого только незнание географии. Все это верно, ясно и определенно… и сокровища пагоды будут нашими, или лучше сказать, вашими, так как моим единственным интересом будет мое мщение!
— Посмотрите… Он просыпается!
— Действительно. Слушайте же… Ни словом, ни жестом не выдайте себя! Он не должен знать, что с ним было. Что касается меня, то я найду достойное применение этому красочному рассказу.
— Вы уходите?
— Конечно. Ваш достойный жених не должен знать о моем визите. До скорого свидания, дорогая герцогиня! Вы мне понадобитесь. Я могу по-прежнему рассчитывать на вашу помощь?
— Да.
— Прощайте же! Я вас оставляю с вашим будущим властелином!
Тения содрогнулась от этих слов.
Манкаль сделал ободряющий жест и исчез.
Сильвереаль начал приходить в себя. Он огляделся кругом мутными глазами, едва соображая, где он находится.
— Ну, дорогой барон, — сказала Тения, — я должна усомниться в искренности ваших чувств…
Он тупо смотрел на нее и молчал.
— Вы вдруг уснули на этом диване. Я не стала будить вас… Но уже поздно, друг мой, и вам пора уходить.
Несколько минут спустя Сильвереаль выходил из дома герцогини де Торрес. Он шел как лунатик.
Оставшись одна, герцогиня обхватила голову руками.
— Это странно! — прошептала она. — Странно и страшно… Я, не отступавшая ни перед чем… даже перед преступлением… я так боюсь этих людей, их слов, поступков, их страшных тайн…
Она стояла перед зеркалом.
— Как я бледна! — сказала она.
Затем добавила тихо:
— Если бы меня сейчас увидел Жак де Шерлю…
14
ПЛЕННИКИ МАРКИЗА
За богато сервированным столом сидят двое.
Входит лакей.
— Господин маркиз велел спросить вас, господа, можете ли вы его принять в восемь часов?
Оба приятеля даже привскакивают.
— Конечно… Само собой разумеется.
Лакей неслышно удаляется. Несколько минут после его ухода царит полнейшая тишина.
— Черт возьми! — сказал один.
— Видел ли ты что-нибудь подобное?
— А вино?
— Подай мне кофе!
— Попробуй-ка эти сигары!…
— Можно
Снова тишина…
И снова ее нарушают изумленные возгласы:
— Ну, Мюфлие!
— Ну, Кониглю!
— Что ты скажешь обо всем этом?
— Гм!… А ты?
— Я ничего не понимаю!
— И я тоже!
И действительно, никто не понял бы происходящего. Да, это были Мюфлие и Кониглю, но одетые, как светские люди, в отличное платье и тонкое белье, выбритые, подстриженные, с нафабренными усами, с чистыми руками.
— Ну-ну, — сказал Мюфлие, — соберемся с мыслями… Давай-ка вспоминать по порядку.
— Давай!
— Где мы были… до того?
Кониглю поднял глаза к небу и вздохнул.
— Германс!
— Памела!
— Балаган.
— Двое одноруких…
— Гири… сто… полтораста…
— Двести…
— Потом свалка!…
— Потом нас связали…
— Руки и ноги… заткнули рот…
— Поездка…
— Скрип колес и ужасная тряска…
— Ворота…
— Нас выносят…
— Точно мешки…
— Потом укладывают в кровати…
— Заставляют пить…
— А напиток совсем неплох!
— Да, вполне…
— И… все!
— Пустота.
— Странно!
— Еще бы!
Этот содержательный разговор не был в состоянии, однако, пролить свет на происшедшие события.
— Дорогой Кониглю, — сказал Мюфлие, наливая себе рюмку коньяку, — должен заметить, что этот случай самый удивительный, самый загадочный из всех, что происходили со мной когда-либо.
— Я скажу то же самое!
— Сам факт похищения не так уж необъясним. Меня не раз похищали самые разные дамы, причем, из общества…
— Мюфлие!
— Это правда, Кониглю! Так бывало не раз! И, тем не менее, я должен признать, что этот случай никак не может быть объяснен таким образом!
— Почему это?
— Потому, что нас связали и заткнули рты! В ином случае нам бы только завязали глаза и провели через секретную дверь!
— Да, правда, нас тащили как мешки!
— Значит, здесь что-то иное… Мы спали. Сколько времени мог продолжаться этот сон?
— Я не знаю. Который теперь час?
— Скорее всего ночь, потому что горит огонь. А так как нас похитили вечером, то, вероятно, прошли уже целые сутки…
— Предположим.
— Бесспорно одно: два часа тому назад мы проснулись…
— В сущности, — продолжал Мюфлие, щелкнув языком от удовольствия, — до сих пор наше приключение нельзя было назвать неприятным, но я не обольщаюсь на счет того, что нас привели сюда с единственной целью — переодеть, накормить и напоить!