Клуб Мертвых
Шрифт:
Жаку нравились тишина и уединение. Именно в таких условиях хотел он умереть.
Не обратив на себя ничьего внимания, он дошел до заставы Мальо и, повернув направо, очутился перед небольшим рестораном. Не евши ничего целый день, он чувствовал себя слабым. Он подумал, что в решительную минуту силы могут ему изменить. Он не чувствовал ни малейшего колебания, но боялся, что рука его дрогнет: он желал умереть, но не желал быть обезображенным.
Он вошел и заказал завтрак. Так как он хотел непременно, чтобы ему подали на открытом
Окончив завтрак, Жак расплатился и дал луидор гарсону. Тот, ввиду такой щедрости, счел своим долгом оказать ему услугу.
— Если господин хочет, чтобы ему не помешали, — сказал он, — тогда надо идти по этой тропинке, а потом свернуть налево…
— Благодарю вас, — сказал Жак и углубился в лес по указанной дороге.
Но он не обратил должного внимания на слова услужливого гарсона. Он шел слишком долго, потом повернул направо и, наконец, неожиданно вышел на дорогу.
Он отступил с испугом.
Со стороны Курбвуа мчалось элегантное ландо, запряженное кровными рысаками.
Еще минута — и экипаж должен был поравняться с Жаком.
Молодой человек не хотел больше видеть человеческого лица. Он бросился в лес и там, за деревьями, вынул из кармана пистолет, осмотрел поспешно курок, вставил капсюль…
Затем, подняв руку, приставил дуло пистолета к виску…
Но в ту минуту, когда он хотел спустить курок, ветви вокруг затрещали и чьи-то руки обвились около его шеи…
И чей-то голос произнес:
— Ты хочешь умереть? Ты?… Нет! Нет! Я тебя люблю!
20
ДВОЙНОЕ ОПЬЯНЕНИЕ
Молодой человек вскрикнул от изумления и оружие выпало из его руки…
Герцогиня Торрес сжимала его в своих объятиях, шепча:
— Я не хочу, чтобы ты умирал!
Этот голос звучал в ушах Жака как песнь надежды и любви… Ему казалось, что он грезит в смертельном бреду…
Но нет! Это была она, еще более прекрасная, чем была среди блеска роскоши и богатства.
Легкий румянец покрывал ее лицо, обыкновенно матово-бледное, и казалось, что можно было видеть, как под ее нежной, бархатной кожей текла быстрая, горячая кровь.
— Вы! Вы! — прошептал, пошатнувшись, Жак.— Ах! Зачем вы здесь! Вы делаете меня низким трусом!
Не отвечая ни слова, герцогиня увлекла его на дорогу. Он не сопротивлялся. У него не было больше воли, вся его энергия отчаяния была разбита. Он стал слабее ребенка…
Спустя минуту, не понимая сам как это случилось, он был уже в карете этой женщины, рядом с ней, и лошади быстро уносили их к Парижу…
— Трус! — прошептал Жак. — Я не сумел даже умереть!…
— Молчи! — прервала герцогиня,
Он поднял голову и взглянул на нее, спрашивая себя, не мечта ли все это. Как! Это очаровательное создание, которое он видел едва ли в течение нескольких минут, мечтая о которой он провел столько бессонных ночей, эта женщина спасла его от смерти! Он ясно слышал ее слова: «Я люблю тебя!».
— Она! Любит! Разве это возможно?…
Она не прерывала его молчания. Наклонившись над ним, сжимая его руки в своих, она не спускала с него глаз, сверкавших огнем страсти. Под влиянием этого взгляда Жаку показалось, что им овладевает какое-то сверхъестественное существо…
Карета остановилась.
Жак вышел, опираясь на руку герцогини, которая поддерживала его, как ребенка.
В эту минуту произошел странный случай…
У ворот дома на каменной скамье лежал старый грязный нищий со всклокоченными волосами, закрывающими его лоб. Увидя Жака и герцогиню, он поднял голову и устремил на них неподвижный взгляд своих глубоко ввалившихся глаз.
Когда ворота затворились, раздался его пронзительный и злобный смех.
Жак вздрогнул. Его сердце сжалось от бессознательного чувства ужаса.
Он вдруг остановился.
— Пойдем! — сказала Тения.
Одну минуту он колебался. Какое-то странное, зловещее предчувствие овладело им. Но улыбка герцогини очаровывала и ободряла его… Он вошел.
Войдя в будуар, где он впервые увидел герцогиню, Жак упал на софу и закрыл лицо руками.
В течение нескольких минут, пока он был один, его мысли возвратились к трем очаровательным женщинам, которых он видел сегодня у постели несчастной умирающей. Ему казалось, что одна из них кричала ему:
— Жак! Жак! Уходи отсюда! Уходи! Еще не поздно!…
Но одновременно в его ушах звучали слова «Поджигательницы»:
— Волк! Волк! Разбойник!… Убийца!…
Он вскрикнул и вскочил, чтобы бежать, но вдруг замер в оцепенении…
Дверь распахнулась. На пороге показалась герцогиня.
Нескольких минут ей было достаточно, чтобы сменить туалет. Сейчас на ней было голубое с серебром шелковое платье, подчеркивающее ее безукоризненные формы.
На распущенные волосы, густыми волнами ниспадавшие на плечи, она набросила серебряную сеть, матовый блеск которой превосходно сочетался с синевато-черными волосами царицы любви.
Подойдя к Жаку, она усадила его на софу и опустилась возле него на колени.
— Скажи, я хороша?— шепнула она.
— Да, — прошептал он, — прекрасна, как мечта…
— Скажи мне, ты не умрешь? Я не желаю этого! Я хочу, чтобы ты жил… Слышишь?… Я хочу, чтобы ты жил! Для меня… Для меня одной!
С этими словами она привлекла его к себе. Их губы слились в поцелуе.
— Я тебя люблю!
— Я тебя люблю! — повторил Жак, как эхо.
Он уже ни о чем не думал.