Клуб смерти

Остер Джерри

— Комиссар Монтгомери? — в задних рядах завозились, зароптали, принялись подталкивать друг друга.

— Вы кто? — и еще один вопрос читался на лице Монтгомери: «Откуда я вас знаю?».

— Это мисс Неделикато, — сообщил Долан, — в отсутствие Мак-Алистер…

— Отсутствие? — возмутился Монтгомери. — Мои люди расчищают бардак, который Мак-Алистер устроила в здании, находящемся в границе этого города. Следовательно, она и под моей юрисдикцией. А вы мне толкуете, что она отсутствует? Мне хочется знать, собиралась ли она уведомить моих людей об этом милом собрании, а вы говорите, что

она отсутствует? Я знаю, она планировала арест этих людей, но я почему-то не уведомлен о том, кто должен был их арестовать. Моими людьми она побрезговала, а вы мне твердите, что она отсутствует?

— Мак-Алистер сейчас на пути в Вашингтон, чтобы доложить главе Криминального отдела, — объяснила Мэри Элизабет, — я не являюсь ее заместителем по должности, это мистер Долан, но несу прямую ответственность за планирование данной операции.

Монтгомери откинулся в кресле.

— Вы знали?

Мэри Элизабет не читала с листа, который держала в руках. Она смотрела прямо на комиссара с некоторым вызовом.

— Чтобы предотвратить утечку информации, мы решили сократить число полицейских служб, участвующих в операции. Объекты совершили преступления федерального масштаба, поэтому местная полиция не привлекалась к процессу ареста. Имелись подготовленные агенты-стрелки ФБР, таможенной и иммиграционной службы, управления по контролю за наркотиками — достаточное количество агентов, чтобы справиться с ожидаемым количеством респондентов, которые если и вооружены, то только карманным оружием. Мы полностью признаем, что наши агенты не могли противостоять четырем или пяти пулеметам.

Задача транспортировки была возложена на армию, которая с удовольствием одолжила нам два грузовика на две с половиной тонны каждый. Более чем достаточно для ожидаемого числа задержанных. Военные зарекомендовали себя лучшим образом при доставке раненых в больницу и легко справились с непогодой.

Монтгомери насмешливо хрюкнул:

— Вы говорите, советник, ваша безмозглая операция оправдана тем, что грузовики хорошо развезли бедных калек, превращенных в решето, по больницам?

Долан пришел на выручку к Мэри Элизабет:

— Вы просили отчитаться о приготовлениях к аресту, и мисс Неделикато ответила вам. Замысел операции принадлежит Мак-Алистер, и она уполномочила меня передать вам, что берет на себя ответственность за все случившееся. Если вы собираетесь обсуждать ее достоинства, то вам придется встретиться лично с Мак-Алистер.

— Достоинства? — буквально опешил Монтгомери. — Достоинства? Там ни одного достоинства. Ни одного не было. Нисколько. Ноль. Ничего. Зеро.

— Ценю ваше мнение, комиссар, — сказала Мэри Элизабет. — Однако позвольте вам напомнить, что вы — не мой босс.

— А позвольте мне напомнить вам, — рявкнул Монтгомери, — что ваш босс — первый свидетель в деле о подозрительной смерти по неестественной причине…

— Это не имеет никакого отношения к данному случаю, — перебила его Мэри Элизабет.

— Да? Очень сомневаюсь. Мы сейчас говорим о безразличии и презрении к полицейским стандартам и методам.

— Извините меня, — Мэри Элизабет решила закончить. — У меня еще много работы.

До того как она повернулась и зашагала через толпу, Мэри

Элизабет сняла очки и сдвинула их на волосы. Но это был не совсем тот момент открытия тайны, когда коммивояжер вдруг снял библиотекарские очки и произнес: «Да вы… да вы прекрасны». Не лицо ее было замаскировано. А ее голос. И не до конца замаскирован — его индивидуальность проступила, как лицо сквозь вуаль, — она как бы уколола полицейского комиссара за неуверенность высказанного предположения, ей хотелось смутить его, он должен догадаться или хотя бы заподозрить, что он на самом деле слышал ее голос раньше.

16

— Джейк, — Тим Мак-Ивер стоял в дальнем углу офиса Клингера, стараясь занимать как можно меньше места, и все равно он выглядел виноватым, будто из-за неприличных мыслей.

— Тим.

— Дейв, сколько времени прошло.

— Тим, — Милнер нагнулся и посмотрел под стол. — Где Клингер?

Мак-Ивера разобрал нервный смех.

— Инспектор у начальства. С минуты на минуту вернется.

Они покивали, засунули руки в карманы и пошаркали ногами. Мак-Ивер старательно прочистил горло:

— Думаю, вы слышали, Нейт и я тянем, теперь дело об Арсенале.

— М-да, слышали, — признался Ньюмен.

— Федеральные ребята обкакались, а убирать нам.

— Тяжело, — посочувствовал Милнер.

Мак-Ивер сдвинул шляпу на затылок. Последний, кто еще носит мягкие фетровые шляпы.

— Клингер приказал, чтобы вы, ребята, навалились грудью на дело о парашютисте с террасы квартиры Мак-Алистер. Сделайте мне одолжение, а? Навалитесь. Вы только ничего такого, поймите меня правильно. Просто Нейт и я хотим спокойно тянуть свою лямку и не переживать о том, как вы там стараетесь или нет. Так что, знаете, время от времени позванивайте.

— Верное дело, Тимми, — как бы согласился Ньюмен.

— Что-нибудь хочешь узнать из того, что мы накопали, Тимми?

Ньюмен глянул на Милнера: он что, издевается, передразнивая его уменьшительное «Тимми»? Или… что? Он не знал, «что». Значит, «или» не должно быть. Значит, просто вопрос?

Мак-Ивер сдвинул шляпу на лоб:

— Я так полагаю, вы должны рассказать все, что у вас имеется.

Ньюмен кивнул и посмотрел на Милнера.

Милнер кивнул и посмотрел на Ньюмена.

Ньюмену пришлось расслабиться. Милнеру тоже.

— Ну что? — сказал Мак-Ивер.

Ньюмен поморщился:

— Мы нагребли кучу дерьма.

Милнер продолжал смеяться.

— Даже меньше, чем дерьмо.

Мак-Ивер присоединился к Милнеру и рассмеялся.

— Очень весело, — констатировал он.

— И правда, весело, — согласился Ньюмен.

— То есть… Я хотел сказать… Я думал, вы, ребята, не очень ладите друг с другом, так сказать.

— Правильно, — подтвердил Ньюмен.

— Терпеть не могу этого говнюка, — сказал Милнер.

— Эй, — раздраженно вскинулся Ньюмен.

— Сам ты «эй», — остановил его Милнер. — Я же пошутил. Уже улыбаюсь. Видишь эти зубы?

— На твоем месте я был бы поосторожнее, чтобы не рисковать остаться без них. На твоем месте…

Милнер протянул руку:

— Джейк, остынь.

— И не думаю остывать. Сам остынь. Не говори мне ничего.