Клуб смерти
Шрифт:
— Поговорите, — согласился Клингер.
— В чем дело, Джонси?
— Поговорим здесь, лейтенант? — уточнил Джонс.
— Конечно.
— Был звонок для тебя из полиции Хобокена. Один из их объектов имел при себе твою визитную карточку. Газетная репортерша, из компании, которую ты опрашивал в редакции. Карен Оберн.
У Ньюмена мысли путались, он не сумел сразу выделить подлежащее и сказуемое. Но постепенно до него дошло, что фраза составлена верно. Джонс просто выражался хронологически, и все. До него с — трудом доходил смысл сказанного.
Проблема состояла в том, что такие люди, как Карен Оберн, с которой у тебя установились хорошие отношения, чаще всего, если бывали не убиты, то умирали в «непокое», если только есть такое слово. Однако есть другие люди, с которыми отношения не налаживаются и даже их вида ты не можешь вынести, они живучи. Да пожелай ты заплатить кучу денег, чтобы от них избавиться (с ними говорить не об интимных вещах, а только грязно ругаться), ничего не получится, они непобедимы, бессмертны, вездесущи, суки. Закон Ньюмена…
— Да. Что еще?
— Ее убили выстрелом в затылок. Профессиональная работа. «Деревяшка», похоже, но эксперты разбираются пока. Тело, должно быть, пролежало сутки. Холод, знаете, сохранилось хорошо, но трудно найти приличных судебных медиков. Особенно в Джерси.
— Ничего мне не говорите, я угадаю, — встрял Милнер. Он достал блокнот и быстро пролистал.
— Ее нашли внутри или возле дома восемьдесят девять по Парковой улице или авеню, или что-то связанное с парком.
Джонс тоже полистал записную книжку:
— На пустыре около дома восемьдесят девять, Парковая авеню, да. Эксперты считают, она получила пулю у подъезда этого дома, когда звонила или стучала, видимо так. Потом тело оттащили на пустырь и завалили каким-то хламом, накрыли тряпьем или чем-то в этом роде.
— Не говори мне, я сам угадаю, Дейв, — высказал предположение Ньюмен. — Парковая авеню, восемьдесят девять — это адрес Кейт, э-э, Нейсмит, да? Я прав или нет?
Мак-Ивер снова покачал головой. Милнер убрал блокнот.
— Ну, как дела, Фед?
Федеричи не сразу осознал, что Милнер обращается к нему. Он думал, что в комнате появился какой-то «фед» (на местном полицейском жаргоне — агент одной из федеральных служб — ФБР, Казначейской охраны или Ц-мать его-РУ). Нет, его дела не совсем хороши. Спасибо. Какого черта, что может быть хорошего, если женщина с телом, достойным главного разворота в «Плейбое», вся в движении, у которой было все: груди, ноги, лодыжки, ключицы, запястья, в которую он неприлично влюблен, — теперь мертва, дырочка от пули за левым ухом, как у какого-то придурка, а не существа, одетого (он никогда не видел, но уверен) в лифчик, пояс
— Я, в общем, в порядке. Просто мы, знаете, встречались с ней, говорили с ней…
«И чувствовали ее запах, слышали скольжение ее чулок, позвякивание драгоценностей, браслетов, видели трепет плеч, покачивание бедер, блеск волос, все-все-все», — подумал он, вслух же сказал:
— Мы знали ее, я и лейтенант Ньюмен.
Милнер глянул на Федеричи, мол: «Ну и хрен с того?». Потом перевел взгляд на Джонса:
— Попросите ребят из Хобокена прислать баллистические данные на ту «девятку», если это действительно она. Почти уверен, что объект Тимми обработан из той же машинки.
— Кто такой Тимми? — спросил Джонс.
— Вот — лейтенант Мак-Ивер.
— О, извините, лейтенант, — Джонс щелкнул пальцами, — ваш объект — это парень в киношке с попкорновой коробкой на голове?
Мак-Ивер, подтверждая, кивнул.
— Еще раз, как его имя?
— Корри. Майкл Корри. Он, м-м, ученый, отслеживал заразные болезни.
— Эпидемиолог, — уточнил Джонс.
Мак-Ивер кивнул.
— Дейв? — обратился Ньюмен.
— Да, Джейк? — дружелюбно отозвался Милнер.
Джонс, Федеричи и Мак-Говерн переглянулись, потом посмотрели на Мак-Ивера, который запрокинул голову и почесывал подбородок, избегая смотреть на них.
— Почему ты решил, что одна и та же «девятка» была использована в случае с Оберн и Корри?
— Ты навел меня на эту мысль, Джейк, — объяснил Милнер. — Ты только что повторил слова Оберн: почему Мак-Алистер не ведет сексуальную жизнь, не по причине ли какой-то болезни? Возможно, этот парень, Корри, точно знал, что там есть какая-то болезнь, и его убили за осведомленность. Может быть, Карен Оберн что-то пыталась раскопать, относящееся к этому же. Ее тоже убили.
— Может, и Айвс упал, или прыгнул, или его столкнули за излишнюю осведомленность.
Милнер кашлянул:
— Да.
Ньюмен улыбнулся:
— Да.
Джонс, Федеричи и Мак-Говерн снова переглянулись и посмотрели на Мак-Ивера, который сидел с таким видом, будто хотел сказать: «Какого хрена вы пялитесь?». И они прекратили переглядываться. Клингер вздохнул:
— Все закончили?
Присутствующие стали пожимать плечами, кивать, шаркать, ерзать, крутить головами, разминая затекшие шеи.
— Да.
— Все, инспектор.
— Да.
— Да, сэр.
— Да.
Клингер поднялся:
— Как вы думаете, куда я сейчас пойду, пока вы, ребята, резвитесь в снегу? Я иду в Сити-Холл объяснять его превосходительству господину мэру, как столько дерьма навалилось за такое короткое время в такую погоду.
Он ушел.
Секунду спустя Милнер окликнул:
— Фед?
— Да? — отозвался Федеричи.
— Кейт Нейсмит, женщина, живущая по тому адресу, где убили Карен Оберн, и владеющая магазином в Три Бе Ка, «Le Peau Douce», женское белье, на углу Западного Бродвея и Томас. Ты должен поехать туда…