Клубничка на березке: Сексуальная культура в России
Шрифт:
Нездоровое любопытство
Первым таким энтузиастом был мой аспирант в Ленинградском университете Сергей Исаевич Голод. Когда, под впечатлением от книги Кинзи, он в начале 1960-х годов выразил желание заняться изучением сексуального поведения советской молодежи, я сразу же сказал ему, что в наших условиях эта тема опасна и недиссертабельна, но, тем не менее, разрешил попробовать. Это была поистине героическая работа. Анкеты приходилось согласовывать в обкоме партии, где ко всему придирались. Например, вопрос о количестве партнеров был снят, потому что заведующий отделом обкома спросил: «Что это значит? Лично я живу со своей женой».
(Ленинградская интеллигенция знала, что «лично он» жил также с одной из балерин Кировского театра.) Очень трудно было организовать и сами опросы.
В 1969 г. диссертация
На самом деле ничего особенно крамольного, если не считать того, что советская молодежь, как и всякая другая, имеет добрачные связи и относится к этому спокойно, в диссертации не было, и на нее поступило много положительных отзывов. Но ИКСИ и без того находился под огнем партийной критики. Поэтому в день защиты было объявлено, что из-за болезни диссертанта, который демонстративно присутствовал в зале, защита «откладывается». Больше к этому вопросу не возвращались. Голод вскоре защитил другую диссертацию, о работающих женщинах, у которых, конечно же, секса не было. Ленинградский обком не поленился проверить, не включает ли новая диссертация какие-то данные из первой работы.
Дальнейшие исследования сексуального поведения молодежи Голод проводил на свой страх и риск в свободное от работы время. В 1965 г. он опросил 500 студентов из 10 ленинградских вузов и 205 молодых интеллигентов, в 1969– 1970 гг. – 120 ленинградских рабочих и служащих, в 1972 г. – еще 500 ленинградских студентов, в 1974 г. – 334 молодых рабочих, в 1978 г. – 3 700 студентов из 18 вузов РСФСР ответили на вопрос о мотивах ухаживания и половой связи, в 1978 и 1981 гг. было опрошено по 250 супружеских пар, в 1989 г. – еще 250 интеллигентов. Эти данные, опубликованные в ряде книг и статей (Харчев, Голод, 1969; Голод, 1996, 1999), – единственный социологический документ о сексуальном поведении и установках советской молодежи 1960—1980 гг. Хотя выборки и опросники Голода не всегда сопоставимы, общие тенденции развития выступают в них достаточно отчетливо, особенно если дополнить их другими социологическими, демографическими и медицинскими данными.
Изоляция не спасает от перемен
При всей социально-политической и культурной изолированности советского общества от Запада динамика сексуального поведения и установок советских людей в основном и главном была той же, что и там.
Прежде всего, идет глобальный процесс изменения и ломки традиционной системы гендерной стратификации. Отношения мужчин и женщин во всех сферах общественной и личной жизни становятся более демократичными и равными, а стереотипы маскулинности и фемининности – менее полярными, чем прежде. Это дает простор развитию индивидуальности, которая уже не обязана втискиваться в прокрустово ложе привычных полоролевых стереотипов (сильный, агрессивный мужчина и нежная, пассивная женщина), но одновременно порождает целый ряд социальных и психологических проблем и конфликтов.
Соответственно меняются состав, ролевая структура и социальные функции семьи. В результате снижения рождаемости и «нуклеаризации» семья, особенно городская, становится менее многочисленной. По мере того как некоторые старые социально-экономические функции семьи отмирают или приобретают подчиненное значение, происходит психологизация и интимизация семейных отношений, все большая ценность придается психологической близости между членами семьи. Это повышает автономию и значимость каждого отдельного члена семьи и идет параллельно повышению индивидуальной избирательности брака. Брак по свободному выбору, который обычно символизируется как основанный на любви, более интимен, но одновременно более хрупок, чем традиционный. Отсюда – увеличение количества разводов; среднегодовое
У людей появилась установка на возможную временность брачного союза (понятие «серийной моногамии» в США и полуироническое выражение «сбегать замуж» у молодых советских женщин). Обращает на себя внимание также рост числа одиночек, которые по тем или иным причинам вообще не вступают в зарегистрированный брак. В СССР число мужчин 25—29 лет, не вступивших в брак, выросло с 1959 по 1970 г. на 14%, а в группе 30—39-летних – на 45% (Сонин, 1977).
Сдвиги в брачно-семейных отношениях отражают общие закономерности индивидуализации общественной жизни. В патриархальном обществе прошлого отдельный индивид был немыслим и не воспринимал себя вне своей социально-групповой принадлежности. Теперь он все больше чувствует себя центром собственного жизненного мира, любые социальные роли и идентичности кажутся только аспектами и ипостасями его «Я». Внешний социальный контроль уступает место самоконтролю. Все большее значение приобретают ценности самовыражения и самореализации. «Воспитание чувств» означает не только и не столько умение контролировать свои чувства и подчинять их разуму, сколько способность адекватно понимать и выражать их, слушаться голоса сердца и т. п.
Социально-структурные и культурные сдвиги не могли не проявиться и в сфере сексуально-эротических ценностей и поведения.
Эти тенденции были общими для Советского Союза и Запада. Но если на Западе они открыто, часто даже гипертрофированно, обсуждались на протяжении десятилетий позволяя общественному сознанию постепенно осмыслить и переварить их возможные последствия (хотя консервативные круги оказались неспособны к этому), то в СССР все было загнано в подполье. Поведение и ценности людей, особенно молодых, изменялись, а официальное общество делало вид, что ничего не происходит. Симптомы глубоких, долгосрочных и необратимых перемен трактовались как частные случаи, чрезвычайные происшествия, порожденные зловредным влиянием «растленного Запада», с которыми нужно бороться административными мерами.
Либеральные 60-е
Противоречивый процесс либерализации советского общества, начавшийся сразу же после смерти Сталина, был, прежде всего, процессом разложения коммунистической власти и идеологии. Разложение начиналось с партийных верхов, поведение которых все больше расходилось с их проповедями. Официально проповедуя асексуальность, партийные бонзы имели многочисленных любовниц, которых содержали за счет государственного кармана, крутили западные порнографические фильмы, а иногда устраивали форменные оргии. После ареста Берии советские люди узнали, что его подчиненные прямо на улицах похищали приглянувшихся их начальнику женщин, которых он садистски насиловал. Не успела забыться эта история, как разразился скандал вокруг министра культуры видного партийного идеолога Г. Ф. Александрова, который вместе с другими высокопоставленными аппаратчиками организовал целый гарем из молодых актрис. Когда Александрова отстранили от должности, в народе острили, что он пишет мемуары «Моя половая жизнь в искусстве». Средоточием всяческой, включая сексуальную, коррупции во времена Брежнева считался Комитет молодежных организаций (КМО) при ЦК комсомола, председателем которого был будущий горбачевский вице-президент, а затем председатель ГКЧП Геннадий Янаев.
Много интересного творилось за высокими заборами правительственных дач.
А ночами, а ночами
Для ответственных людей,
Для высокого начальства
Крутят фильмы про блядей, —
пел Александр Галич.
Высокому начальству подражали начальнички поменьше и подпольные денежные воротилы, будущие творцы российской «рыночной экономики». За казенный счет строились и содержались маленькие, но шикарные бани, сауны, гостиницы, охотничьи домики, в которых местные и приезжие начальники могли бесплатно наслаждаться всеми радостями жизни, включая, конечно же, и секс. Это была просто маленькая часть большой коррупции. Молодежь – «золотая», «серебряная» и прочая – старалась не отставать от старших и вела свой собственный, не афишируемый, но и не очень скрываемый, некоммунистический образ жизни...