Клянусь этой жизнью

Карлино Рене

— Да?

— Паула, нужно поговорить.

— Подожди, прежде чем ты что-то скажешь, я хочу сообщить тебе хорошие новости. Мне известно, что сегодня ты крупно вляпалась, но у меня есть информация, которая, как мне кажется, все меняет.

На секунду я забыла о своем затруднительном положении.

— Что? Расскажи мне.

— Ты знала о своей тете Бекки?

— У меня нет тети Бекки. И какой-то другой тети тоже.

— Вообще-то, у тебя таки есть тетя Бекки. Я все проверила. Она сводная сестра твоего отца, младше на десять лет.

—

Ума не приложу, о чем вы толкуете.

Насколько я знала, Служба защиты детей не сумела отыскать мою мать, а других живых родственников у меня не было.

— Это правда.

— Мой отец знал о ней?

— Он и дал нам ее контакты. Мы связались с ней в Сан-Франциско, она там живет, и спросили, возьмет ли она опеку над тобой.

— Что? — вскрикнула я. Мальчики затихли, втроем уставившись на меня. Я оперлась на кухонную стойку. — Мне придется переехать в Сан-Франциско?

— Да.

— Нет, я не могу. Не могу оставить Джексона. А что будет с Софией? Почему отец не рассказал мне о существовании тети? Я же ее даже не знаю. Я там никогда не приживусь!

Моя жизнь будет разрушена!

— Притормози.

Я почувствовала головокружение. Мистер Келлер вошел на кухню и поддержал меня за локоть. Я пошатнулась. Он тихо сказал:

— Давай, присядь на диван.

Когда я села, он вышел.

— Они выгоняют меня, потому что я провела с Джексом пару часов?

Голос Паулы стал низким и успокаивающим.

— Я знаю, что ты через многое прошла. Пожалуйста, выслушай меня. Софию отправят в новую приемную семью неподалеку. Это приличное место, но туда не берут подростков, и вообще, хочешь верь, хочешь нет, но твоя тетя Бекки кажется очень интеллигентным и душевным человеком. Своих детей у нее нет, и кроме того… она профессор писательского мастерства в Беркли.

— Мне от этого не легче. Почему отец даже не упоминал, что у меня есть тетя?

— Ну, потому что твоя тетя… как бы это сказать? Ну, она — результат романа на стороне, который завел твой дедушка, и ему пришлось держать это в секрете, чтобы избежать скандала. Но, видимо, твой отец знал о ней. Я не знаю, хорошо ли они общались, но он написал ей из тюрьмы, и, будучи очень добрым и щедрым человеком, она согласилась позволить тебе приехать жить с ней и ее партнершей Триной.

Я недоверчиво раскрыла рот. Я даже не могла переварить то, что она мне говорила. Жить с тетей-лесбиянкой в Калифорнии? Ни хрена подобного. Я не собираюсь уезжать из Огайо — мне все равно, даже если сам президент даст мне комнату в Белом доме.

— Сколько у меня есть времени, чтобы сбежать?

Она засмеялась.

— Не волнуйся, мне почему-то кажется, что ты будешь очень счастлива в этом новом месте. Я приеду за тобой завтра в десять утра.

Мы попрощались, а затем я взбежала по лестнице на второй этаж и ворвалась в спальню миссис Келлер, где обнаружила ее сидящей на краю кровати и плачущей.

— Как вы могли такое сделать? Ладно я — на себя мне уже наплевать, но как

вы могли поступить так с Софией? Она живет здесь уже семь лет. Боже мой, да ведь вы ей все равно что родные родители. Что с вами такое?

Она молча опустила голову, а я продолжила:

— Прошу, послушайте. Она ничего дурного не сделала. Она думала, что мы с Джексом учимся! И что такого, если она немножечко приврала, чтобы помочь мне? Пожалуйста. Вы испортите девочке жизнь, если отошлете ее. Она такая хорошая! И она ни в чем не виновата.

Миссис Келлер подняла голову, ее полные слез глаза покраснели.

— Так нужно. Она должна понять, что у ее поведения есть последствия.

— Но это слишком жестоко! Я знаю, что вы любите ее. Пожалуйста, не отправляйте ее в другую семью.

В комнату зашел мистер Келлер.

— Что происходит?

— Просто выслушайте меня. Вы — все, что есть у этой маленькой девочки. Я только что узнала, что у меня есть тетя, и мне почти шестнадцать. Я во всем разберусь. Но Софии восемь лет, и в этом мире у нее нет ни одного человека, на которого она могла бы положиться. Она любит вас, и вы любите ее. Вы хорошие люди. У вас сумасшедшие правила, но вы хорошие люди. Не поступайте так с ней! — умоляла я.

Мистер Келлер сел рядом с миссис Келлер на кровать.

— Эмерсон, ты прощена. Нам с миссис Келлер нужно кое-что обсудить. Пожалуйста, поднимись в свою комнату и собери вещи. Твой социальный работник будет здесь утром.

Перед тем, как подняться к себе, я сбежала вниз по лестнице, схватила телефон и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, вернулась в комнату, чтобы позвонить Джексу.

— Алло?

— Меня отправляют в Сан-Франциско, к моей тете.

— Что? Правда?

— Да, правда.

— Ты уезжаешь? — переспросил он пустым, шокированным голосом. Это был даже не вопрос — он пытался переварить мои слова.

— Ты должен приехать и забрать меня. Я никуда не уеду.

— Где живут Келлеры? — взволновано спросил он, как будто уже продумывал план.

— Южная Примроуз, два тридцать.

— Я приеду, Эм, обещаю. Но, скорее всего, не раньше часа ночи.

— Встретимся около дороги в час.

Я собрала одежду, сложила аккуратной стопкой на кровати все, что дали мне Келлеры, и стала ждать. Перед отбоем я спустилась в комнату Софии. Она читала в плетеном кресле у окна. Я прислонилась к дверному косяку.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Чтобы ты им не сказала, это сработало.

Я была шокирована.

— Правда?

Я подошла к ней.

Она встала и обняла меня.

— Да. Они разрешили мне остаться. Сказали, что дают мне последний шанс.

— О, Боже, ты не представляешь, как я рада это слышать. Ты справишься, Соф. Береги себя, хорошо, малышка? И никогда больше не подставляй себя ради кого-то другого. Просто береги себя. — Я снова ее обняла.

— Ага. Не знаю, что ты сказала, но это зацепило миссис Келлер. Спасибо, друг.