Клятва трикстера
Шрифт:
Стоп!
Что это со мной? Бред, сон наяву?
Вздрагиваю и долго смотрю в серо-голубые глаза девушки. Она молча кивает. Я отвожу взгляд.
Не сон и не бред. Настоящая девушка и история настоящая. Только было это почти три тысячи лет назад.
Воительница встает и без слов указывает куда-то вперед.
– Спасибо… Лада, – шепчу я, тоже поднимаясь с травы.
«Будь здрав, Глеб!»
– Постараюсь.
Иду, не оглядываясь. Уношу с собой часть ее памяти. Ее тоску, гнев. И ее любовь…
Легкий,
Впереди пологий холм.
Кто-то уже спускается по нему – мне навстречу. Скоро удается разобрать, что этот незнакомец одет вполне привычно – джинсы, куртка, старый «АК-47» болтается за плечами на брезентовом ремне.
Мужику лет сорок. И он – мой современник. Я точно это понимаю, когда расстояние между нами сокращается до десятка метров.
Все случилось совсем недавно.
Его звали Григорий. Нет, он не состоял в Невидимой Армии, не имел дел с подпольем. Когда-то служил контрактником в десанте, но почти уверил себя, что эта страница биографии давно перевернута. Теперь он стал обычным крестьянином – вместе с братьями держал молочную ферму на окраине своего поселка. И вообще старался не брать оружия в руки – разве что охотничью двустволку, отгоняя волков от коровника.
Времена не самые лучшие. Но в общем – жить можно.
Размеренный порядок деревенского быта помогал не задумываться. Единственные значимые события происходили только в маленьком уютном мирке, который он сам для себя создал. На творившееся в большом мире ему давно было плевать.
Утро началось как обычно. Он встал ровно в шесть. Пока братья возились с доильными автоматами, Григорий замазывал цементом трещину в стене коровника – все из-за поваленного бурей старого дерева. Говорил же младшему, давно надо было спилить чертов клен…
Ровно без пяти восемь он отложил мастерок. Вышел наружу и остановился у ограды скотного загона, вглядываясь туда, где мелькала среди зарослей тропинка. Это тоже было частью утреннего распорядка.
И, наверное, сейчас самой главной для Григория частью.
Вот-вот должны были появиться жена и сынишка – каждый день в одно и то же время они шли вместе, мимо фермы к поселковой школе. Сыну очень не нравилось, что его провожают, словно маленького, – а ведь ему целых семь лет! Но как забавно смотрелась его важная фигурка, упорно, самостоятельно вышагивающая в стороне от матери. Как светились в эти минуты глаза жены!
Обычно Григорий еще издали различал среди деревьев два родных силуэта. И заранее чувствовал подкатывающую к сердцу теплоту. Пусть весь мир сходит с ума и катится ко всем чертям – туда ему и дорога! Главное, каждый день знать, что у тебя есть два самых близких, самых любимых человека…
Издали повеяло новым запахом. Бензином, что ли, воняет?
Остановившись у ограды, он ощутил неясное чувство тревоги.
С
Ведь все было в порядке – на ферме и дома. И жена с сынишкой не опаздывают – он сам всегда выходил чуть раньше. Откуда вдруг щемящее чувство в груди?
Почему нестерпимо хочется бросить все и метнуться через рощу к дому?
Это глупо.
Вопреки раз и навсегда установленному распорядку… То, чего нельзя нарушать. Ведь именно порядок – одна из основ, на которых держится его надежно выстроенное счастье.
И он сумел совладать с тревогой.
Ежась от утренней прохлады, поднял воротник спецовки. Замер, опираясь на изгородь, и ждал. Это было так разумно – просто ждать.
Даже когда утренний покой нарушил нарастающий рев мотоциклетных моторов, он не двинулся с места. Мало ли кто в этот час гоняет на мотоциклах? Наверняка молодежь, еще не угомонившаяся с ночных гулянок.
Целую минуту стоял, равнодушно вслушиваясь.
Совсем скоро должна была появиться жена с сынишкой. Он успел об этом подумать, когда откуда-то с ближней улицы долетела автоматная очередь. «Какой идиот балуется с оружием?» – мелькнуло в голове.
А мгновение спустя уютный мирок рухнул, осыпаясь тысячами звонких осколков…
Выстрелы. Крики женщин.
Детский плач…
Меньше секунды, чтоб перемахнуть через ограду загона и броситься по тропинке к своему дому.
Он буквально летел через рощу. Так надеялся успеть. Он слишком их любил, чтоб сомневаться в том, что сумеет их уберечь от любой беды…
Я вздрагиваю. Воспоминания – нестерпимо острые, совсем свежие.
Два силуэта на траве угадываются издали. Но он почти не верит. На ватных ногах подходит ближе. Зачем-то подбирает и отряхивает пробитый пулями школьный рюкзачок.
Склоняется над телами и, словно подкошенный, падает на колени…
Закрывает глаза, только это не помогает. Он по-прежнему видит все – даже ярче, чем наяву…
От отчаяния перехватывает дыхание, хочется рыдать, выть раненым зверем. Но для этого уже нет времени. Рядом – объятый пламенем дом. Там, внутри, спрятан под половицами «АК-47». Надо вытащить его и встретить пулями разворачивающихся мотоциклистов.
Ненависть застилает глаза. И все-таки нельзя терять голову – надо бить метко, надо считать оставшиеся патроны.
Падают одна за другой фигуры в байкерских кожанках.
Их слишком много.
А у тебя только два магазина – должно хватить хотя бы минут на пятнадцать, чтобы выжившие успели уйти в лес. И уже без разницы, что будет «после» – когда кончатся патроны, когда из-за фигур мотоциклистов появятся оскаленные рожи упырей.
Никакого «после».
Никакого «потом»…
«Спасибо, Глеб…»
Я растерянно поворачиваю голову. Благодарит меня? За что?
Несколько мгновений Григорий смотрит на меня – совсем спокойно. Вдруг я понимаю, где раньше видел эти дома.