Ключ без права передачи
Шрифт:
– В одиннадцать вечера, Кирилл Алексеич! Гости, конечно, не дождались и ушли. Смертельно обиженные… Причем явилась с мокрыми ногами! А у нее был нефрит,ей нельзя простужаться!…
Но я сейчас не об этом… Я вообще не понимаю, что у них там происходит, я прошу объяснить мне! Там маленький ребенок. Прекрасно. Я сама мать, хотя и не мать-одиночка, я знаю, что три года - это прелестный детский возраст, но… но я не готовила дочь в няньки, Кирилл Алексеич! Для этого не надо так долго учиться… В десятом классе, в решающем году они выкраивают время, чтобы по очереди гулять с этим
– В голосе Клавдии Петровны зазвенели слезы, она отвернулась, теребя пальцами желтую кожу мужского портфеля, который имела при себе.
– Так вы считаете, что Марина Максимовна восстанавливает Юлю против вас?
– Не знаю… Может, ее и развивают там, но после посиделок в том доме девчонка приходит чужая! Мы с мужем не хотели бы развивать ее в такую сторону… И не позволим, Кирилл Алексеич. Муж мне так и велел сказать: не позволим!
– Да… - Назаров закурил.
– Ольга Денисовна, вы нас слушаете? Подключайтесь. Вы же лучше знаете историю вопроса.
Клавдия Петровна несколько замялась, щелкая земком своего портфеля.
– Но, Кирилл Алексеич, мы только сигнализируем, а дальше - вы уж сами, пожалуйста!
– Да-да… - отозвалась Ольга Денисовна. Лицо ее затуманилось, и высказываться она не спешила. Встала, зачем-то глянула в окно.
– Кирилл Алексеич, там как будто привезли оборудование. Наверно, ищут нас - принять, подписать накладные… Мамаши извинят? Это две минуты… - и она вышла в коридор. Назаров извинился, пошел за ней…
18
– Какое оборудование?
– Никакого! Военная хитрость. Отойдемте… Историю вопроса вы хотели? Что ж, дыма без огня нет. Марина без конца дает поводы. Не может без фокусов, без педагогической отсебятины… И уже знают ее с этой стороны. Так что в роно с помощью такой Баюшкиной легко может завариться каша… А нам это нужно?
– Пока не знаю… Пока слушаю вас.
– Не-ет, Кирилл Алексеич, тут ваше слово решает!
– прищурилась Ольга Денисовна.
– А я - что же я? Скоро 35 лет, как работаю, в общем-то на выход пора. И не хочу я запомниться ребятам этакой телегой несмазанной, которая все против молодости скрипела. Невеселая, знаете, роль.
– Что ж, могу понять… Но сейчас-то вы не с ребятами говорите.
– Видите ли… Если тянутся они к учителю, этим уже многое сказано, это уже талант. А таланты, наверное, без отсебятины не могут… Гнать их за это? Вроде невыгодно. Вот сумейте-ка так, чтобы и овцы были целы, и волки сыты! Главное - успокойте мамулю, чтоб она дальше не пошла…
Он понятия не имел, как решается эта задача. Ольга Денисовна за руку подвела его к учительской и сделала знак, чтобы
Назаров вернулся к мамашам.
19
– Ну, а у вас такие же претензии?
– обратился он к Смородиной.
Под его взглядом Алешина мать опустила голову:
– Я не знаю… может, и не надо было мне приходить… - и опасливо покосилась на Баюшкину.
Клавдия Петровна вспыхнула:
– Ирина Ивановна, миленькая! А кто вчера плакал в телефон, что с вашим Алешей творится неладное?
– Я не говорила - "неладное"… Непонятное для меня - это есть. А сейчас я думаю: они-то любят учительницу, а мы ругаться пришли… Завидуем ей, что ли?
– Да, похоже, - усмехнулся Назаров.
– А чем эта любовь покупается, хотела бы я знать!
– Клавдия Петровна возвысила голос.
– Мало ли что говорят, - тихо, но упрямо твердила Смородина.
– Я только медицинская сестра - образование невысокое… И мне надо верить своему Алеше… А то я наговорю тут ерунды, он потом не простит.
– Ну, милая, так вы же у него под каблуком! Моя бы тоже взбеленилась, если б узнала… Но я же иду на это, иду ради нее!
За своей табачно-дымовой завесой директор пока отмалчивался.
20
Тем временем в директорском телевизоре Сальери ждал Моцарта к обеду и мучительно доказывал сам себе, что гений его друга не нужен и даже пагубен в силу таких-то и таких-то причин…
Марина смотрела на ребят. Правда ли, что они, дети 70-х годов, стали упрощенцами, очерствели, ударились в деляческий прагматизм? Правда или поклеп?
Вот яд уже попал в бокал Моцарта, и у Саши Майданова - коротенькая гримаска боли на лице. Что это - реакция на единственный в трагедии детективный момент? Кто дал ему понятие о Моцарте и дал ли? Песенка Окуджавы: "Не оставляйте стараний, маэстро"?
Во всяком случае, не она, не Марина. Кто бы ей, cловеснице, выделил пару уроков на Моцарта? Сказали бы: а почему не на Глинку в таком случае? Да вы еще к Шолохову не приступали, у вас Фадеев не пройден! Моцарта она захотела…
Так ничего странного, если в майдановском сознании "отрицательный" в парике убивает "положительного" в парике - и не больше…
Впрочем, сейчас-то не нужно, может быть, напрягаться и хлопотать о чем-либо? Сейчас сам Пушкин работает, и музыка, которую никому не убить, и артисты сильнейшие… Можно довериться!
21
Ольга Денисовна уже снова была в учительской за своим дальним столом.
Назаров раздавил папиросу в пепельнице.
– Спасибо… Я всех выслушал, я попытаюсь разобраться… Хотя, по-моему, у вас одни эмоции, дорогие граждане.
– Эмоции?
– Клавдия Петровна встала.
– А вам факты нужны? Есть и факты, к сожалению. Я не хотела до них доводить, но если без этого нельзя… Десятый класс как-никак, нам надо всем мобилизоваться… Если мы сейчас их упустим - пиши пропало!
– говорила она, энергично щелкая замками на желтом мужском портфеле и доставая оттуда знакомый нам магнитофон.