Ключи от старинной библиотеки
Шрифт:
Рассмеялась. Страх отступил, но руку Мирослава я так и не отпустила, радуясь, что ни я ни он так и не наделили перчатки. А также радуясь тому, что я могу бросать на него искоса внимательные взгляды.
— И как ими управлять? — спросила я, надеясь, что мы домчимся, куда мчались, без происшествий.
— Достаточно отдать команду… Попробуешь? — спросил Мирослав.
Задумалась, а потом кивнула. На машине дед научил меня ездить еще в пятнадцать лет. Отец, когда узнал об этом, долго возмущался. Но вот освоить езду на самодвижущихся санях это было покруче квадроцикла и…
Через пару
— Цела? — обеспокоенно спросил Мирослав, которого тоже выбросила из саней, следом за мной. Причем, если мне не показалось, он что-то сделал, чтобы наше приземление получилось мягким. А я приземлилась каким-то фантастическим образом прямо на него, хотя я и первой вылетела из саней. На несколько мгновений забыла обо всем на свете, заглянув в глаза Мирослава. Но только на несколько мгновений.
Неловко распрямилась, напомнив себе, что он вообще из другого мира.
После чего воинственно направилась к саням, которые оказались с норовом. Но уступать им я не собиралась. Поэтому я отряхнулась от снега и попросила Мирослава не мешать мне.
Он только усмехнулся, пообещав, что подстрахует меня вдруг что и просто отошел в сторону, позволив мне в течение пятнадцати минут устроить этакое сказочное радео. Только вместо лошади или быка у меня были сани с мерзким характером, которые категорично не желали слушать мои команды. Так что из саней меня еще дважды выбрасывало. Но я с настойчивостью бульдога возвращалась обратно, отметив только, что приземлялась я слишком удачно для обычного совпадения. А значит, Мирослав и впрямь страховал меня. Но вот я никак не могла уловить его магию. Да и его глаза оставались зеленого цвета, а не стали черными. Впрочем, Макошь рассказывала о том, что он унаследовал не только темную силу отца, но и светлую матери. И возможно, именно ее он применял сегодня, чтобы я не разбила себе нос, плюхнувшись лицом в снег.
Сани в конечном счете как норовистые лошади подчинились мне и вскоре уже выполняли все мои команды.
Выпрямила спину и задрала подбородок, после чего жестом пригласила Мирослава устроиться рядом, ведь сани, следуя уже моему приказу, остановились прямо напротив него.
— И в кого ты такая упертая? — покачал он головой.
— В деда, — не раздумывая, хмыкнула я. — Он у меня кремень.
В этот раз расспрашивать меня о семье Мирослав не стал. За что я была ему благодарна. Да и управление санями пришлось вернуть ему, я ведь не знала в какую сторону нам надо, а взглянуть на деревню двуликих мне было интересно.
Селение было небольшим, гораздо меньше, чем я представляла. Но вот дома были добротные, а не какие-то лачуги. Сани без лошадей не вызвали ни у кого удивления, а вот на меня посматривали с любопытством. В ответ местные ловили такие же только уже мои любопытные взгляды. Ведь все они выглядели обычными людьми, а не зверями. Нет, я конечно заметала уличных собак и пару лошадей. Но вот я не знала кто это — питомцы или сами обитатели деревни. Пришлось наклониться и чтобы никто не услышал, задать вопрос — а не двуликие ли эти животные — Мирославу. После чего того скрутило от смеха, сквозь которой он с трудом выдавил, что это обычные собаки и лошади. И в самой деревне местные без надобности
Хмыкнула, а затем хихикнула. Я ведь собиралась едва ли не реверансы перед лошадью отвешивать, пожелав ей здравия. Вот была бы умора. И я тогда не только Мирослава, но и всех местных бы развеселила.
— Давно не заглядывал ты в наше селение, Миро.
Мужчина, вышедший вперед, был просто огромным как медведь. Черноволосый и лохматый, с окладистой бородой он выглядел довольно сурово. И я не сразу поняла, что он обратился к Мирославу, значительно сократив его имя.
— Злить твоего щенка не хотел.
— Рассказывал он мне о вашем разговоре пару дней назад, — бородач окинул меня внимательный взглядом. — Ты не серчай на него, сам знаешь, случись что на нашей земле с человеческой девушкой и прознай о том князь — быть беде. Не люб ему весь наш род. А нас слишком мало, чтобы с людьми враждовать.
Мирослав выбрался из саней и протянул мне руку. Я думала, что он протянул ее, чтобы мне можно было опереться на нее, но в последнюю секунду он просто приподнял меня за талию и поставил на очищенный от снега тротуар. Правда он не торопился отпустить меня, так что какое-то время я просто стояла в его объятиях. А потом раздалось веселое покашливание этого огромного мужчины, который не сводил с нас чуть насмешливого взгляда. Мешают тут всякие, подумала я, не дают насладиться таким моментом.
Мирослав нехотя отпустил меня:
— Это Митяй — старейшина деревни двуликих, — представил он бугая, — а это Александра.
— Здрасьте, — пробормотала я, а затем, вспомнив наставления печки, пожелала. — Добра вашему дому.
— Спасибо девонька, и тебе добра на пути. Ты не местная что ли будешь?
— Издалека я, — уклончиво ответила я, не называя селения или города. Да и их в этом мире я просто не знала. Сделав сразу заметку почитать на досуге книгу по географии. А то с этим «сами мы не местные» я долго не протяну, пора было выдумать и какую-то легенду, а также достоверную биографию с четким местом рождения и основными вехами жизни.
— В избу проходите, что на улице разговор вести.
В доме Митяя было светло и довольно сильно натоплено. И пока мужчины разговаривали между собой, меня пригласили на кухню. Хозяйка оказалась приятной женщиной с мягкой улыбкой, но цепким взглядом. И если ее муж медведя напоминал, то она скорее волчицу. А вот по трем их дочерям вообще непонятно было, в каких зверей они превращаются.
Девушки были примерно моих лет. Все ладные. Не красавицы, но довольно милые и симпатичные. И на меня взирали они правда то ли с ужасом, то ли с восхищением. А скорее и с тем и другим.
— И не боязно тебе в доме темного жить? — раздался вполне закономерный вопрос. Причем во взглядах девушек сквозило ожидание того, что я сейчас поведаю им страшную тайну дома темного.
И не скажешь же им, что дом у него хоть и мрачный со стороны, но внутри полон волшебных вещей, как та же печка. А если сравнивать их и Мирослава, то для меня они пострашнее его будут. Он-то в зверя никакого не обращался. А их разозлишь и цап — охватят тебе руку по локоть.