Ключи Трёх миров
Шрифт:
Пришла она в себя от невежливого похлопывания по щекам. Открыв глаза, Шучэн с укором посмотрела на вынесшую её из поместья деву.
— Мы даже не знакомы, а ты бьешь меня?
— Не бью… привожу в чувства, — неожиданно улыбнулась та, показывая белоснежные мелкие зубы. — Что касается нашего знакомства… Меня зовут Сюин. А тебя?
— Я Шучэн.
— Благодарю Шучэн за спасение жизни, — Сюин сложила руки перед собой и вежливо кивнула. — Сюин никогда не забудет об этом дне и отплатит тем же.
Приветствие в сидячем положении выглядело забавно. Как
— Не нужно отплачивать тем же. Я не собираюсь в плен! Тьфу, тьфу, тьфу… — Шучэн сплюнула на землю, вдруг обнаружив, что её одежда в беспорядке — платье было задрано, а правая штанина закатана. — Ты зачем меня раздела?!
— Я? — Сюин ткнула себя пальцем в грудь. — Раздела? Ты посмотри внимательнее, барышня Шучэн. У тебя шла кровь с разбитой коленки.
Как неловко получилось! Коленка, на самом деле, перевязана. Чистым куском шелка, явно позаимствованном из её же платья. Шучэн смущенно улыбнулась. Несмотря на неловкость, находиться рядом с Сюин было интересно. Хрупкая дева словно пахла свободой.
Шучэн не могла понять, отчего ей так кажется? Ведь, на самом деле бывшая пленница источала тяжелый запах пота, грязи и… засохшей крови. То есть, от Сюин несло прокисшим рисовым вином, сырой глиной и чем-то, очень похожим на мокрую медь. От этого запаха её чуть не вывернуло наизнанку.
Схватившись за живот, Шучэн часто задышала, пытаясь справиться с тошнотой.
— Ты проголодалась? Живот болит — да?
Представив закуски, Шучэн зажмурилась и отчаянно замотала головой — никакой пищи! Завтрак сейчас хуже пытки.
— Хорошо. Тогда нам нужно идти. Совсем скоро доберёмся до моей семьи. Там тебя сытно накормят, обещаю.
Семьи? Шучэн приоткрыла один глаз, настороженно рассматривая Сюин. Не похожа эта оборванка на тех, у кого есть родственники. Кто бы позволил столь юной деве оказаться в руках людей из клана Се?
— Что, на бродяжку похожа? — безошибочно угадала её мысли Сюин и весело рассмеялась.
— Мне лучше вернуться…
Смех Сюин оборвался. Она окинула Шучэн внимательным взглядом и снова нахмурилась.
— Тебе нельзя возвращаться. Если судить по синякам на ногах, тебя там бьют. Представь, что они сделают за то, что меня отпустила?
В словах Сиюн прозвучала та самая болезненная для самолюбия правда, от которой хотелось закрыть уши. Она освободила пленницу наперекор старшим. Чтобы доказать, что… лучше них. Благороднее и праведнее. Только вот за такое самоволие её не простят. Особенно мать.
— Можно быть цветком, растущим по воле садовника, или же стать залитой солнцем зеленью, что заполняет собой пустынный город. Тебе выбирать, барышня Шучэн. Жить в неволе или стать свободной.
[Залитая солнцем зелень заполняет пустынный город: метафора жизнестойкости — из стихотворения Бо Цзюйи "Трава"]
Свобода… Непонятное до конца, но очень заманчиво прозвучавшее слово! Шучэн перестала жмуриться. Бросив взгляд на темнеющие на фоне рассветного неба горы, она кивнула.
— Да, мне больше нравится быть залитой солнцем травой, ничего не знающей
— Тогда дай руку, барышня Шучэн, я помогу встать.
Шучэн посмотрела на раскрытую ладонь, протянутую Сюин. Узенькая, с длинными пальцами, та напоминала руку музыканта. Никаких когтей или синих вен на запястье, приписываемых демонам! Может ли быть так, что второй дядя ошибся и пытал невиновного человека?
— Больше не неси меня. Сама пойду.
— Хорошо, барышня Шучэн. Сейчас нам спешить некуда, — согласилась Сюин, помогая встать с камня, служившего заменой циновки на привале.
Расправив подол платья на Шучэн, бывшая пленница клана Се осмотрела её с головы до ног и с довольным видом заметила:
— Ты очень красивая, барышня Шучэн. Любой мужчина сердце потеряет.
— Да кто здесь красивый? Не говори такое! — чувствуя, как щёки заливает нежданный румянец, Шучэн в смущении отвернулась. — И больше не зови меня барышней.
— Как скажешь, Шучэн. Уходим!
***
Слухи накрыли столицу, подобно вороньей стае, обнаружившей созревшее рисовое поле. Хоу Цю — опора государства, и вся его семья казнены! Говорилось об этом вполголоса, но иногда шёпот сильнее ураганного ветра. В сердцах чиновников поселился страх, вельможи старались держаться от двора на расстоянии, а народ роптал.
Наложница Вэнь, одетая в ритуальную мантию, расшитую серебристыми лунами и золотыми солнцами, со всем почтением кланялась алтарю предков. Среди памятных табличек, вознесённых здесь на всеобщее обозрение, не было имён семьи Вэнь. Но зато в глазах пестрило от родственников вана.
Ся основали великое государство, покорив дикие племена. И хотя их династия пока насчитывала всего три вана, слава Ся давно распространилась от северных хребтов Фуню до Жёлтой реки на юге, и от гор Цышань на западе до самого Восточного моря. Не боялись их разве что кочевники мяо, промышляющие набегами на торговые караваны южнее озера Синбо.
Вождь мяо был настолько самоуверен и дерзок, что однажды пленил её брата, чем навлёк позор на семью Вэнь. Чиновники остались недовольны, когда третий ван выкупил хоу Вэня за счёт средств из государственной казны. И ван Тайкан изгнал его в северный город Сихэ. Иным способом столичный конфликт не разрешался.
С того времени наложница Вэнь потеряла покой. Её жизнь стала похожей на путешествие через скорпионьи норы. Каждый норовил ужалить!
Хоу Цю во всём виноват сам. Видят, небожители, она защищалась. Как и сейчас, ублажая чужих предков.
На жертвоприношение и молитву этим непогожим утром собрался весь двор. Чиновники выстроились за её спиной двумя ровными рядами и зажгли благовония — одуряющий запах висел в тесном зале храма, мешая свободно дышать. Наложница Вэнь едва сдерживала кашель. Показывать слабость нельзя! Слишком многие здесь желали её низложения или даже смерти. Кроме дражайшего супруга, который нежно любил и баловал.