Ключи Трёх миров
Шрифт:
Наложница Вэнь бросила благодарный взгляд на третьего вана, преклонившего колени перед алтарём вместе с нею. В его руках дымились палочки, пропитанные благовониями, должными умилостивить предков.
— Изгони злых духов, нечисть свяжи. Защити тело и жизнь сохрани! — почти беззвучно шептал ван.
Значит, слухи уже достигли его ушей! Наложница Вэнь скривилась, чувствуя легкую досаду.
Как всякий суеверный человек, Ся Тайкан боялся неспокойных духов. А казнённый на днях хоу Цю имел все основания мучить правителя, ведь целостность его тела была нарушена. И он обязательно
Резкий сквозняк коснулся оголённой шеи, напоминая дыхание неспокойного мертвеца. Наложница Вэнь повела плечом. Интересно, может ли дух хоу Цю войти в храм предков?
Пора завершать церемонию! Она поднялась с колен и установила курящиеся палочки в сосуд с песком, стоящий на алтаре перед памятными табличками предков. Её примеру последовал третий ван Ся.
— Государь, — тихо обратилась к нему наложница Вэнь. — Позволь бросить гадательные кости?
Не поворачивая головы, ван едва заметно кивнул.
— Предки рода Ся, благословите нас! — с этими словами наложница Вэнь, взяла пустой черепаший панцирь, лежащий на алтаре и, подняв его над головой, принялась неистово трясти. — Предки родя Ся, благословите нас!
Произнеся просьбу в третий раз, она выбросила содержимое на приставленный к алтарю столик из орехового дерева. Черепашьи кости с нанесёнными с двух сторон символами, шумно рассыпались по столешнице. Наложница Вэнь прикрыла их ладонью, остановив норовящую упасть бледно-желтую костяную пластину, отшлифованную за долгое время использования, и принялась изучать выпавшие знаки.
Теперь шеи коснулось горячее дыхание — ван Тайкан безо всякого стеснения заглянул через плечо, рассматривая гадательные кости. Но в гадании он совсем не разбирался, поэтому наложница Вэнь спокойно вернула костяные пластины на место, собрав их со стола в подставленный сбоку черепаший панцирь.
— Что сказали кости? — не вытерпел ван.
Наложница Вэнь сдержанно поклонилась государю и, обернувшись к настороженным чиновникам, громко провозгласила:
— Пусть небеса и предки даруют Сыну Неба и его народу процветание! Государство Ся должно очиститься от всех сорняков — вот, о чём поведали кости. Пока злые языки не умолкнут, а завистливые глаза не закроются, поля не дадут урожая и плоды в садах сгниют на ветках.
Не успела она сделать вдох, как наставник вана — весь седой и сгорбленный старец Чу, поинтересовался:
— И как же прополоть поле? Просвети нас, наложница Вэнь.
Она одарила его сердитым взглядом. Спорить с ней при дворе правителя мог лишь этот неугомонный, дряхлый от преклонных лет, учёный. Но избавиться от него сложно, как от заматеревшего дерева, намертво вросшего в сухую землю.
— Наставник Чу, разве эта недостойная может давать советы?
— Наложница Вэнь, не будь такой скромной, — усмехнулся наставник Чу. — Ты одна среди всех собравшихся можешь возносить жертвы предкам. Твоя обязанность говорить от их имени. Не этого ли хотел государь, назначив тебя жрицей?
— Смелее, Лянлян, — ободрил её ван. — Наставник Чу ждёт ответа.
— Да, государь, —
[дух умершего всё ещё не рассеивается — образное: дурное уже исчезло, но злое влияние осталось]
Смущенный подобными словами, наставник Чу в задумчивости погладил длинную бороду, не спеша с ответом. Отрицать слухи было опрометчиво, ведь исходили те как раз от вельмож, недовольных ваном Ся. Столичное поле на самом деле затянуло обильными сорняками. Не погасишь слухи, не успокоишь народ.
— На этом и остановимся, — вместо наставника Чу ей ответил сам правитель, пострадавший от злых языков непочтительных подданных. — Освободим рисовое поле от всех сорных трав.
Услыхав это, наложница Вэнь склонилась в почтительном поклоне.
Большей милости и ожидать невозможно! Совсем скоро вокруг не останется ни единого скорпиона, поднявшего жало. Не с этой ли целью она сегодня бросила гадательные кости? Её руками и языком Ся Тайкан выразил то, чего сам не мог произнести вслух. Его сердце, не отличающееся милосердием, давно жаждало мести.
Счастливый день для семьи Вэнь, наконец, пришёл!
[в китайской культуре «счастливый день» — это свадьба, день рождения, любой праздник; здесь наложница Вэнь предвкушает уничтожение своих врагов, злословящих о семье Вэнь, по воле правителя]
***
Гун Дицю впервые за последние недели пил чай в открытом павильоне. Круглое строение с резными колоннами и крышей, напоминающей широкополую шляпу земледельца, было открыто всем ветрам. Но Ся Чжункан не обращал внимания на сырой ветер, забирающийся под четыре слоя одежды. Ему некогда болеть!
Вести, принесённые шпионами из столицы, оказались тревожными. Его, вконец упившийся собственной властью старший брат, распорядился о казни семьи хоу Цю. Не успело возмущение утихнуть, как объявили новые указы — на этот раз в тюрьмах оказалось ещё пять достаточно влиятельных семей.
Ся Чжункан хорошо понимал, что удерживает чиновников и вельмож от бунта. В славной столице династии Ся находился гарнизон, подчиняющийся третьему вану. Брат человек осторожный и подозрительный. Он всегда окружал себя верными трону воинами.
Десять лет назад не удалось выбить эту опору — его, как и хоу Вэня, отправили из столицы, запретив возвращаться без письменного разрешения вана. Вся отчаянная борьба закончилась позором. А смещение хоу Вэня не принесло ровным счётом ничего. Гарнизон теперь возглавлял сам ван, действующий через трёх генералов, жалких пешек в его руках.