Ключи Трёх миров
Шрифт:
Шучэн ошарашено разглядывала стекающие по чужой коже капли воды и не знала, что ещё она может сказать, чтобы попросить прощения за дурные поступки клана Снежной горы?
Удивительно, но Сюин не ставила ей в вину рождение с кровью семьи Се. В отличие от второго дяди, обвиняющего в злом умысле всех демонов без исключения.
Бывшая пленница поместья Се умела видеть разницу между людьми, рассматривая их поступки, а не происхождение.
—Я сяньли, — наконец, произнесла Сюин. — Кошка-оборотень. В этом поселении живут мои братья и сёстры.
Слова Сюин казались расплавленной медью, насильно влитой в уши — хотелось кричать от боли и одновременно ничего не слышать. Больше ничего! Потому что сяньли обвиняла не только второго дядю, славившегося жестокостью и непримиримостью, но и дорогого отца — пример родительской заботы.
—Ты… не ошиблась? Мой отец, он… никогда…
—Не поступил бы так? — усмехнулась Сюин. — Да… Но у него был злой советник, одержимый желанием стать первым среди совершенствующихся и первым при дворе вана Ся. Остальные демоны всё ещё в плену у клана Снежной горы. Можешь сама расспросить их при случае… если тебе позволят узнать правду. И если выживешь, чтобы её узнать.
Сюин, не мигая смотрела в глаза Шучэн. И возразить той было нечем.
Матушка, узнав о вчерашнем поступке, не просто прикажет избить… Она кожу содрать не постесняется!
Неужели ошиблась?
Шучэн с трудом вырвалась из плена чужого взгляда и повертела головой, как кошка, попавшая под дождь.
Нет… никакой ошибки здесь нет! Праведный и благородный человек не может оставить в беде того, кто нуждается в помощи. Фан Синюнь напомнил о том, что она знала всегда — не бывает тьма полезной для совершенствующегося. Второй дядя не прав. И матушка… тоже не права.
—Это Фан Синюнь… — робко произнесла Шучэн. — Он открыл мне глаза.
—Я его не знаю, но теперь хорошо знакома с тобой. Ты из тех людей, Шучэн, которые не закрывают глаза, уши и сердце.
—Он из Небесного клана… Их заклинатели не такие, как Се.
Сюин пренебрежительно фыркнула и, выпрыгнув из бадьи, принялась одеваться. Наблюдая за её торопливо-раздражёнными движениями, Шучэн испуганно прислушивалась к собственному сердцу — то остервенело колотилось внутри, словно пыталось сломать ребра.
— Сюин… — нерешительно позвала Шучэн. — Сюин! Ты не доверяешь Небесному клану?
В ответ донеслось ещё одно тихое фырканье.
— Но… заклинатели горы Гаочунь известны своей праведностью.
—С чего бы им быть праведными, если их зовут заклинателями? — Сюин завязала пояс и посмотрела на притихшую Шучэн. — Забота у заклинателя одна — уничтожить, как можно больше демонов. Это защитный барьер Небесного клана не позволил остальным сбежать. Твой Фан Синюнь замкнул барьер на собственном даньтяне! Сквозь него не пробиться...
Палец Сюин с обличением указал в сторону бадьи.
—Никакой он не
Сюин опустила руку и шумно вздохнула.
—Прости… не хотела тебя обидеть. Но я сама видела, как тот заклинатель не позволил демонам уйти. Слухи о байсюэ давно тревожили демонические кланы. Мне казалось — всё это выдумки. Но мои глаза меня не обманули.
—Я…
Шучэн хотела спросить, чем может помочь, но вовремя прикусила язык. Что она в состоянии сделать, если демоны и те бессильны?
—Ладно… Я уйду первой, Шучэн. Побудь ещё немного в воде. Твоё ци слишком холодное — согрейся лучше. Хорошо?
—Угу… Сюин!
—Да? — сяньли бросила на неё внимательный взгляд.
—Я благодарна тебе, Сюин.
—За что? Это ты меня спасла.
—За правду.
Тонкие губы сяньли дрогнули, но улыбка получилась мимолётной, как дымок костра, уносимый ветром.
—Не стоит благодарности, Шучэн.
Сяньли выскользнула из шатра в мгновение ока — лишь шелест полога указывал, что она была здесь и Шучэн ничего не привиделось. Да ещё колючая боль в сердце, где поселилось разочарование.
Неужели семья Се настолько презренна в своих делах? Глубоко вдохнув, Шучэн погрузилась в воду с головой, а когда вынырнула, долго лежала, откинувшись на прогретый бортик.
Перед мысленным взором стояла и никак не желала исчезать высокая фигура в светлом ханьфу.
«Фан Синюнь, Фан Синюнь! С какой целью ты приходил той холодной ночью? Неужели, ты точно такой же, как второй дядя?»
***
Она провела в шатре, обустроенном под купальню, около сяоши. Вода успела остыть, но тепло чудесным образом передалось измученному от уличной сырости телу.
[сяоши — один час]
Выбравшись из бадьи, Ся Шучэн обнаружила аккуратно сложенную на циновке одежду: чистая рубашка и штаны из белого хлопкового полотна, укороченный шэньи из бледно-зелёного шелка и накидка из шерсти, подбитая кроличьим мехом. Всё мужское!
[шэньи — отрезной по поясу халат с «запахом», его подол может быть в мелкую или крупную складку]
Не то, чтобы у неё сложилось предубеждение против таких нарядов, но надевала их Шучэн редко. Обычно, когда украдкой сбегала из Красной резиденции в город. Такие вылазки часто заканчивались стоянием на коленях перед покоями матушки, а иногда и бамбуковыми палками.
Поэтому глядя на бледно-зелёный шэньи, она первым делом вспомнила о боли. То-то матушка на этот раз душу отведёт! И о проклятии расскажет, и о бестолковости, и о бесполезности никчемной дочери.
Когда Шучэн встряхнула накидку, на циновку выпала её личная бирка.
Круглый нефрит с печатью посередине служил своеобразным пропуском в Красную резиденцию. Стражи гуна Дицю не смотрели на лицо входящего. Лишь это простое изделие из нефрита делало из человека полноправного жителя поместья младшего сына правящего дома Ся.