Книга Истины
Шрифт:
– Едва ли генералам тайных служб их проницательность приносит столько пользы, - хохотнул Борик, весело звякнув монетами.
Вскоре двое друзей уже сидели на широкой скамье, блаженно вытянув ноги. На редкость холодный осенний дождь остался по ту сторону толстых стен. По эту были еда, тепло и огонь. За соседним столом два богатыря с красными лицами и в кожаных фартуках спорили о достоинствах харранской стали. Один из них, наконец, не выдержал.
– А, что с тобой говорить!
– он с досадой ударил кулаком по столу, от чего дубовая доска
– Харранская сталь лучше дасажинской! Вон и личные посыльные комендантов её носят!
– С чего эт ты взял?
– недоверчиво пробасил второй.
– Дык нонче в обед гонец был от самого коменданта Алха. Это тебе не мальчик на побегушках, а особо важный адъютант. Он с важным донесением ехал. Так вот кинжал у него был харранский!
– Да Седьмая с ним, с кинжалом! Чего за донесение то было?
– подался вперёд второй кузнец.
– И откель ты знаешь, что он с донесением?
– Конь у него подкову потерял. Вот он ко мне и завернул. Уж как торопил, уж как ругался!
– От развилка-то он в Морск свернул?
– Не угадал. Прямиком к студгородскому тракту.
– Ну ты хоть его расспросил?
– Расспросишь эдакого… Да он сам проболтался. Рычал на меня, мол, быстрей, дело моё отлагательства не терпит, оно семьсот лотов стоит.
– Стало быть, в Алхе Дорского отыскали?
– помрачнел второй кузнец.
– Стало быть, - помрачнел и первый.
– Жаль мальчишку.
– Жаль. Выпьем?
– Выпьем.
Вирин и Лонцо переглянулись.
– А ты говорил, зачем. Работает, - прошептал музыкант, не отрывая губ от кубка.
– Главное, чтоб все клюнули, - отозвался Лонцо и, чтобы заглушить странное, щемящее чувство, пригубил пряное вино.
Для большого села оно оказалось весьма неплохим.
– Клюнут, куда они денутся.
– Я не собираюсь расслабляться. Зная Герана, могу предположить, что он всё равно, если и ослабит поиски, то совсем не прекратит.
– Ослабит - и то хорошо, - Вирин зевнул.
– Я тебе расслабляться и не предлагал.
Восемь дней спустя друзья выехали на студгородский тракт. Осень завладела Раданой в полную силу, оборвав с кустов последние листья и к вечеру подняв с болот тяжёлый холодный туман. Вирин и Лонцо, завернувшись в тёплые плащи по самые уши, мрачно встречали мелкий навязчивый дождь.
– Что-то ты сегодня неразговорчивый, - заметил Вирин, устав молчать.
– Боишься заболтаться и пропустить поворот на Такку?
– До него такими темпами ещё дней девять ехать. Просто сегодня коронация. Скорее всего, она уже состоялась. И это совершенно не пробуждает во мне радостного болтливого возбуждения. У меня стойкое чувство, что происходит что-то не то.
– Конечно, не то. Вот если бы тебя короновали…
– Глупостей не говори, - резко оборвал друга Лонцо.
– Мне корона не нужна. Если ты забыл, герцог Дорский сгорел в Алхе. Остался только жаждущий мести призрак.
– То есть, получив в руки ключ к знаниям Дараана, ты не
О чём, впрочем, тут же пожалел. По лицу потекла холодная дождевая вода.
– Мне не нужна власть. Мне нужны знания, - герцог окинул взглядом опустевший к вечеру тракт.
Лента дороги тянулась меж однообразных невысоких холмов Большого Болота, и никакого намека на трактир не наблюдалось. Наблюдались только чахлые деревца, одиноко чернеющие в сумерках.
– И у меня нехорошее предчувствие, что придется ночевать на дороге.
– Плохо. Эти места никогда не слыли безопасными.
– Значит, спать будем по очереди. Только проедем ещё несколько миль, вдруг всё же наткнемся на какой-нибудь трактир. Он здесь должен быть. Всё-таки не проселочная дорога.
Трактир и впрямь нашёлся всего через пару миль. Вот только от него остался один обугленный остов.
– Здесь тоже кто-то пытался себя убить?
– мрачно усмехнулся Лонцо, оглядывая скелет деревянного здания.
Огонь давно потух, и в редких всполохах бесшумных молний поблескивали мокрые угли. Приглядевшись, герцог обнаружил, что среди развалин движется какой-то силуэт. Низко опустив тусклый фонарь, он как будто что-то искал. Лонцо подъехал чуть ближе, рассматривая незнакомца сквозь темноту и усиливающийся дождь.
– Честные люди в такую ночь сидят дома и молят Гроз о том, чтобы их было только шесть!
– наконец, громко проговорил он.
– Мне не о чем молить Гроз, если они позволили мне остаться без дома и заработка, - густой низкий голос шёл его обладателю - толстому немолодому мужчине, неожиданно неплохо одетому, но изрядно промокшему.
– Что у вас случилось?
– спросил Лонцо, спрыгнув с коня.
Размокшая земля отозвалась звонким чавком.
– У меня случился бывший друг принца Раданского, Чёрный Тетерев, - мрачно отозвался толстяк, поднимая фонарь повыше и пытаясь понять, не опасен ли юный незнакомец.
– Милорд, вы что-то путаете. Тетерева казнили пять лет назад, - Лонцо сразу вспомнил эту историю.
Графа Ло прозвали тетеревом за то, что эта птица красовалась на его гербе. Ло был близким другом Тагора, но потом разорился, сколотил банду и ушёл на дороги Раданы. Тагор поклялся, несмотря на былую дружбу, лично поймать Тетерева и выполнил эту клятву довольно быстро. На казни он так ни разу и не взглянул на эшафот.
– Слышал я эту чушь. Только Раданцы богаче не стали. Не знаю, кто тогда отправился под топор, но Тетерев как грабил, так и грабит. Просто искать его пять лет назад перестали, - бывший трактирщик добавил к сказанному несколько слов отборной горской ругани.
– Вот как. А вы Тетереву чем не угодили?
– спросил Вирин, спешившись рядом с другом.
– Не заплатил ему, - прорычал толстяк.
– Я не считаю, что если смог открыть своё дело, то обязан делиться с бездельниками, у которых кроме ржавого оружия ничего нет.