Книга Истины
Шрифт:
– Не могу поверить, - прошептал поражённый Лонцо.
– Они всё-таки разодрали империю. Тагор выжил, но с ума сошли оба?
– Он не только выжил, но и отхватил изрядный кусок, - фыркнул Вирин.
– Уверен, что Восточный Лагодол достанется ему.
– …Витард, Ноланд, порты Архарона, просторы Лагги и Дорсе отходят к Лагодолу Западному!
– закончил перечисление земель глашатай.
– Императором Лагодола Восточного провозглашён Тагор Эро Горуа, старший сын великого Ладана Третьего Блага Вершащего, прославленный герцог Раданский, наречённый Тагором Первым Смелым! Императором Лагодола Западного
– глашатай умолк, свернул свиток и спрятал его в футляр с имперским гербом.
Пятеро всадников тронули коней, заставив толпу расступиться, и умчались на север.
– Это дурной сон, - тихо проговорил Лонцо.
– Не только для тебя, - заметил Вирин.
Толпа не расходилась и гудела, как растревоженный улей.
– Это ж теперь и пограничные пошлины установят!
– разорялся плотный мужичок лет сорока.
– А у меня родня в Лагге!
– И у меня! Да это что ж будет?!
– подпел худощавый старичок.
– Энто ж Геран не уймется, ему земли-то меньше досталось!
– Ой, как бы он гражданскую войну не развязал!
– ахнула полная торговка с корзиной пирожков.
– А ведь она права, развяжет, - тихо проговорил Лонцо, направляя коня к таверне.
– Геран не успокоится, пока всё не отхватит. Или пока Тагор его не уничтожит.
– Мы пока ничего сделать не можем. Если только одного из близнецов где-нибудь подкараулить…
– Это вряд ли. Если они сами друг с другом не справились, то нам и надеяться не на что. Знаешь, я не могу сейчас гоняться за фантомной книгой. Я должен для Лагодола что-то делать, - герцог спешился и передал поводья подбежавшему мальчишке-конюху.
– А что ты можешь сделать? Поднять восстание? Ты не хуже меня знаешь, насколько безнадёжны такие мероприятия, - вздохнул Вирин и толкнул добротную дубовую дверь.
Небольшой зал таверны «Привал» постепенно заполнялся людьми. Сперва трактирщик порадовался. Столь популярно его заведение не было даже в праздники. Потом он испугался. То, что говорили посетители, несомненно, было правильным, но и, столь же несомненно, опасным. Подвыпившие горожане, свободная от службы стража, мелкие торговцы и ремесленники - все в один голос твердили о том, что империи Лагодол пришёл конец, и что надо готовиться к худшему. Подавальщиц не хватало, и хозяин сам сновал между столами, изо всех сил стараясь сменить тему разговора. Получалось плохо. Тему не обсуждали лишь двое молодых людей, занявшие место в углу, в полумраке. Они вообще ничего не обсуждали, а только прислушивались. Одеты оба были просто, но у одного из них были изысканные манеры, а у второго - острый испытующий взгляд.
«Прознатчики», - похолодел трактирщик.
– «Точно, прознатчики».
– Надеюсь, мы найдем книгу раньше, чем братья Эро разорвут Лагодол на кусочки, - тихо проговорил Лонцо, и в этот момент к столу подошёл хозяин.
– Надеюсь, любезным господам нравится ужин?
– проворковал он и поставил на стол только что распечатанную глиняную бутыль.
– Это старое харранское.
– Подарок?
– парни настороженно переглянулись.
«Узнал и хочет отравить», - подумал Лонцо.
«С кем-то перепутал. Или, не дай Вторая, не перепутал», - подумал Вирин.
– Благодарю, милейший, но нам рано вставать. Сегодня мы пьём только воду, - предельно вежливо проговорил Дорский.
– Я понимаю, эти безумные разговоры никому аппетита не прибавляют, но я ведь не могу их всех вывести, - трактирщик виновато обвёл зал рукой.
– Я предан короне, но кто я - один против толпы.
Вирин отвернулся и сделал вид, что закашлялся, чтобы не рассмеяться. Лонцо позволил себе благосклонную полуулыбку. За прознатчика его ещё никто не принимал.
– Милейший, мы передумали. Говорят, харранское, если оно старше десяти лет, имеет прекрасный вкус. А мне доводилось пробовать только девятилетнее, - Дорский лукаво взглянул на трактирщика.
– Господин, прошу простить, - хозяин побелел, потом покраснел.
– Но десятилетнего в моих погребах нет. Для моего заведения это слишком дорого. Если господин изволит немного подождать, я пошлю человека в «Королевскую конницу». Тому вину, что стоит на вашем столе, только пять лет.
– Успокойтесь, милейший. Сегодня сгодится и пятилетнее, - снисходительно улыбнулся Лонцо.
– И к нему какого-нибудь мяса.
– Сию минуту, господин, - окрылённый хозяин упорхнул едва ли не быстрее своей подавальщицы.
– Попробуем харранское пятилетнее, господин прознатчик?
– ухмыльнулся Вирин, когда хозяина скрыла толпа пьющих стоя.
– От чего бы и не попробовать, господин прознатчик?
– тоже развеселился Лонцо.
– Да гнильё они, эти близнецы!
– выкрикнул один пьяный голос громче остальных.
– Ладан для империи много сделал, а вот наследников толковых сделать не смог!
– Верно говоришь! Вот был бы Доло жив!
Лонцо вздрогнул, услышав имя отца, и поставил нетронутый кубок.
– Да уж! Вот у кого было золотое сердце и стальная рука!
– У Доло, видно, кровь почище была, - веско проговорил старец с колоритной горской внешностью.
– Я столько герцогов на своем веку повидал, а Локо лучшим был!
– И то верно, - громыхнул молодой вояка.
– Вот кабы Локо живого и на трон!
– Слава и память герцогу Локо!
– выкрикнул какой-то худощавый юнец, подняв кубок.
– Слава и память герцогу Локо!
– громыхнул весь зал, и все кубки и кружки были залпом осушены.
Вирин вернул на стол опустошенный кубок и посмотрел на друга. Лонцо смотрел сквозь пространство невидящим взглядом карих глаз. Его кубок так и остался полным.
– Ты не выпьешь за брата?
Лонцо вздрогнул и перевёл взгляд на музыканта. Тот казался чуть захмелевшим.
– Я выпью за его память только тогда, когда сделаю во имя этой памяти что-то достойное, - твёрдо проговорил Дорский.
Летняя резиденция императорской семьи Лагодола встретила двух путников опущенными решётками и отрядами стражи. Такку друзья проехали ещё затемно, опасаясь, что герцога Дорского здесь могут узнать в лицо. Теперь они стояли у подножия холма, вершину которого венчал старинный замок. Рассветные лучи серебрили покрытую инеем траву и мрачноватый серый камень.