Книга Истины

Лев Ольга

– Что будем делать?
– спросил Вирин, глядя, как решётка парадного входа поднялась, выпустив богато одетого всадника, и сомкнулась обратно.

– Можно попробовать через калитку для прислуги. Она, конечно, тоже охраняется, но к прислуге не особенно приглядываются.

– Не особенно мы на слуг похожи, - заметил Вирин.

– Ну… можно переодеться… Стой! Я вспомнил. Езжай за мной, - Лонцо тронул коня и двинулся вокруг холма к тому месту, где его огибала узкая, но глубокая речка Льдинка.

Там, где спускалась от ворот замка мощёная

булыжником дорога, в тёмной воде отражался вычурный каменный мост.

– Куда это мы? Решил штурмовать через парадный?
– иронично поинтересовался музыкант.

– Да, мне приключений что-то не хватает. Слезай, дальше пешком, - герцог спрыгнул с лошади.

До моста оставалось шагов сто, и берег здесь изгибался крутым обрывом над зарослями ивняка. Лонцо привязал лошадей к деревцу и двинулся вдоль кромки воды к мосту. Он знал, что берег плохо просматривается из окон замка из-за растущих по всему склону холма ив.

– Ты всё-таки скажешь, куда мы?
– Вирин невольно понизил голос.

– Под мост. Этот холм наполнен подземельями замка. А под мостом начинается тоннель, через который в замок поднимают воду. Мы с Локо в детстве там бродили. Решётка поднимается за час до рассвета, и охраны там нет. Считается, что про него знают только надзиратели за водой.

– Кто?
– фыркнул Вирин.

– Ну… специальные люди, которые занимаются подачей воды, - герцог тоже улыбнулся.
– Не я эти звания придумывал.

Вскоре друзья оказались в тени моста. Двое стражников, скучавших на краю каменной арки, пинали в воду камушки и в сторону подкрадывающихся парней не смотрели. Мост был старым, как сам замок, и достаточно широким, чтобы по нему могли проехать два экипажа в ряд. Лонцо нырнул под арку, утягивая за собой спутника, и замер, прислонившись спиной к опоре. Через некоторое время музыкант различил среди шума воды, закручивающейся вокруг каменных столбов, странный плеск и голоса.

– Всё, последнее, - выдохнул кто-то, невидимый за следующей опорой.

– Хорошо, пусть поднимают, - второй голос был низким и ворчливым.

– Там тележка с большой бочкой, которая наполняется вручную, вёдрами, - шёпотом пояснил Лонцо.
– Когда бочка наполняется, работники дергают за шнур. Наверху, на кухне, звонит колокольчик, и слуги раскручивают подъёмный механизм. Тележка на верёвке затягивается вверх по коридору. Коридор спиральный, так что нам главное до первого поворота добраться, а потом нас никто не увидит.

– Это была вторая или третья?
– спросил первый голос.

– Третья, - зевнул второй.
– Час у нас есть.

– Пойдём, что ли, горло промочим. Оно не полезно, на сквозняке-то работать, - хохотнул первый.

Хлопнула деревянная створка, и голоса стихли.

– Отлично. Я всегда подозревал, что целый день они там не торчат, а решётку только на закате опустят, - Лонцо уверенно двинулся вперёд.

Вирин с опаской последовал за ним. Друзья обогнули опору и оказались в небольшом гроте, освещённом двумя закопчёнными фонарями.

Вирин посмотрел вверх и увидел зубья решётки, поднятой над входом. В дальней стене грота была маленькая деревянная дверь. За ней, видимо, говорившие и скрылись. Сам грот оканчивался уходящим во тьму коридором.

– Нам туда, - герцог нырнул в темноту первым.

– Почему именно туда?
– Вирин покосился на скользкий покатый пол.

– Потому, что за дверью узкая лестница, ведущая прямиком на кухню. А по этому тоннелю катается только бочка. Кроме неё мы никого не встретим. У коридора есть ответвление, которое приведёт нас в маленькое помещение, смежное с кухней. Эта комната называется «ухо». Служит для того, чтобы комендант мог подслушать, о чём болтают слуги. И не советую спешить. Этот коридор веками мокрый и скользкий, чтоб его, как зимняя переправа в теплую погоду.

– Это я уже понял, - отозвался музыкант, едва не съехавший обратно на те десять шагов, на которые успел подняться.

Лонцо на мгновение остановился и снял фонарь, который висел прямо над входом в коридор. Он помнил, что предстоит довольно долгий путь в кромешной тьме. Начался длинный и нудный подъём. Знакомый с детства затхлый запах и звук приглушенных шагов напомнили ему день, оставшийся в далёком прошлом. Лонцо тогда исполнилось восемь, и Локо пообещал показать брату все известные ему укромные уголки замка. Только в тот день братья Арнеро не поднимались, а спускались по тоннелю. Был самый разгар зимы, но Доло, почему-то, решил отметить день рождения сына в летнем замке. Тоннель тогда промёрз почти до середины. Братья поскользнулись, проехали до самого низа и вылетели на лёд, не доехав до проруби одного шага. Мальчишек уберегли от купания два кинжала, которыми будущий герцог Горский тормозил весь сумасшедший спуск. Лонцо невольно улыбнулся и снова помрачнел, вспомнив сизый дым погребального костра.

Подъём уже казался бесконечным, когда Лонцо заметил на стене чёрный крест, оставленный чадящим факелом (ещё одна память о брате), а затем и узкий боковой коридор. Как только друзья свернули, мимо, величественно грохоча колёсами, прокатилась бочка. Новый коридор был более узким и сухим, и в его полу были вырезаны ступеньки. Вдоль стен по-хозяйски разгуливал сквозняк, и парни успели изрядно промёрзнуть, когда подъём, наконец, закончился.

– И что дальше?
– поинтересовался Вирин, разглядывая аккуратную деревянную панель.

Лонцо приложил палец к губам и прислушался, опустив руку на эфес меча. Слуховая комната, видимо, пустовала. Герцог провёл пальцами вдоль края панели, и она бесшумно скользнула в сторону. Дорский с фонарём в одной руке и полуобнажённым мечом в другой шагнул в маленькое квадратное помещение. Все четыре стены слуховой комнаты были отделаны деревянными панелями, а в центре стоял уютный пуф. Вошедший следом Вирин вздрогнул, попав из тишины в прошитое десятком чужих голосов пространство.

– Живее, живее!
– покрикивал мощный женский голос.