Книга судьбы: ежедневные медитации с Конфуцием
Шрифт:
7. Цзи Кан-цзы спросил Философа: «Можно ли допустить Чжун-ю до участия в управлении?» Тот ответил: «Ю — человек решительный. Что для него значит участ—вовать в управлении?» Цзи Кан-цзы спро—сил: «Ну, а Цю можно допустить?» Фило—соф сказал: «Цю, он талантливый человек. Какая трудность для него участвовать в управлении?»
8. Цзи-ши посылал Минь-цзы-цяня прави—телем города Ми. Минь-цзы-цянь сказал по—сланному к нему с известием: «Вежливо от—кажись за меня, а если в другой раз будет приглашать меня, то я непременно уйду на реку Вэнь».
9. Бо-ню
10. Философ сказал: «Какой достойный человек Янь-Хуэй! Он довольствовался одною чашкою риса и одним ковшом воды и жил в отвратительном переулке. Другой бы не мог вынести этих лишений, а он не изменял своей веселости. Какой достойный человек Хуэй!»
11. Жань-цю сказал: «Не потому, чтобы я не находил удовольствия в твоем Учении, а сил у меня не хватает». Философ сказал: «Те, у которых недостает сил, останавли—ваются на полпути; теперь ты сам себя ог—раничиваешь».
12. Философ, обратившись к Цзы-ся, сказал: «Ты будь благородным ученым, а не низким человеком!»
13. Когда Цзы-ю сделался правителем города У-чэн, Философ спросил: «Что же, достал ли там себе порядочного человека?» Тот отвечал: «Есть некто Тань-тай Ме-мин, который не ходит по тропинкам окольным, а бывает у меня только по делам служебным (общественным)».
14. Философ сказал: «Мэн-чжи-фань не хвастался своими заслугами. Когда его вой—ско обратилось в бегство, он следовал поза—ди его, а при вступлении в город стегнул своего коня, сказав: „Я не смел бы оста—ваться позади, да конь не шел вперед“.
15. Философ сказал: «Без красноречия Чжу-То и красоты сунского принца Чжао трудно избежать ненависти в наш век».
16. Философ сказал: «Кто выходит не через дверь? Но почему же не идет по это—му пути?»
17. Философ сказал: «Когда природа бе—рет перевес над искусственностью, то мы имеем грубость, а когда искусственность преобладает над природой, то мы имеем ли—цемерие; и только пропорциональное соеди—нение природы и искусственности дает бла—городного человека».
18. Философ сказал: «Человек от рож—дения прям, и если потом, искривившись, остается цел, то это по счастливой случай—ности».
19. Философ сказал: «Тот, кто знает Учение, уступает тому, кто находит в нем удовольствие».
20. Философ сказал: «С человеком, спо—собности которого выше посредственных, можно говорить и о высоких предметах, а с тем, у которого они ниже посредственных, нельзя».
21. Фань-чи спросил: «Кого можно на—звать умным?» Философ ответил: «Умным можно назвать того, кто прилагает исклю—чительное
22. Философ сказал: «Умный находит удовольствие в воде, потому что он видит в ней, вечно текущей, неустанную и никогда не знающую покоя силу ума в его стремлении к познанию истины; тогда как гуманный лю—бит горы как символ постоянства и незыб—лемости тех непреложных и неизменных ос—нов, из которых вытекает гуманизм».
23. Философ сказал: «Одна эволюция в царстве Ци, и оно сравняется в нравствен—ном отношении с царством Лу, одна эволю—ция в этом последнем, и оно достигнет ис—тинного Пути».
24. Философ сказал: «Кубок без грани разве это кубок?»
25. Цзай-во спросил: «Гуманный человек, если бы ему сказали, что в колодце есть че—ловек, спустился бы он за ним?» Конфуций сказал: «Зачем так? Благородного мужа можно заставить отправиться к колодцу, чтобы спасти упавшего в него, но его нельзя заставить спуститься в колодец; его мож—но обмануть, но не одурачить».
26. Философ сказал: «Благородный муж, обладающий обширными познаниями в ли—тературе, может также не уклониться от истины, если будет сдерживать себя цере—мониями».
27. Философ увиделся с Нань-цзы. Цзы-лу был недоволен этим. Тогда Философ ска—зал: «Пусть Небо отринет меня, если я сде—лал что-нибудь худое!»
28. Философ сказал: «Достоинства пря—мого пути и неизменных правил — как они совершенны! Но они давно уже редки среди людей».
29. Цзы-гун сказал: «Вот если бы нашел—ся человек, который, щедро раздавая наро—ду, мог бы помочь всем! Что бы Вы сказали о нем? Можно ли его назвать гуманным?»
«Только не гуманным, — сказал Фило—соф, — но непременно мудрым. Ведь об этом скорбели даже Яо и Шунь. Гуманист сам, желая иметь устои, создает их и для дру—гих; сам, желая развиваться, развивает и других. Быть в состоянии смотреть на дру—гих, как на самого себя, — вот что можно назвать искусством гуманизма!»
1. Философ сказал: «Я передаю старину, а не сочиняю; верю в старину и люблю ее, и позволяю себе сравнивать себя с моим ста—рым Лао-пыном».
2. Философ сказал: «В молчании обога—щать себя познаниями, учиться с ненасыт—ною жаждою и просвещать людей, не зная усталости, — какое из этих трех качеств есть во мне?»
3. Философ сказал: «То, что мы не преус—певаем в добродетели, не уясняем себе изу—чаемого, не можем устремляться на зов долга и не в состоянии исправить свои не—достатки — вот о чем я скорблю».
4. В свободное время Философ имел спо—койный и довольный вид.