Книга судьбы: ежедневные медитации с Конфуцием

Маслов Алексей Александрович

25. Конфуций сказал: «Почитай за глав—ное преданность и искренность, не дружись с не подобными себе; ошибся — не бойся ис—правиться».

26. Конфуций сказал: «У многочисленной армии можно отнять главнокомандующе—го, а у обыкновенного человека нельзя от—нять его воли».

27. Конфуций сказал: «Облаченный в ста—рый посконный кафтан и не стыдящийся сто—ять с одетым в лисью шубу — это Ю (Цзы-лу). В „Ши-цзине“ сказано: „Тот, кто независтлив и неалчен, к чему ему делать зло?“ Цзы-лу всю жизнь потом повторял этот стих. Конфуций же заметил: „Одного этого правила недоста—точно для достижения добра“.

28. Конфуций

сказал: «Только с наступ—лением холодного времени года мы узнаем, что сосна и кипарис опадают последними».

29. Конфуций сказал: «Умный не заблу—ждается, гуманист не печалится и муже—ственный не боится».

30. Конфуций сказал: «Человек, с кото—рым можно вместе учиться, еще не есть че—ловек, с которым можно утвердиться в добродетели; человек, с которым можно вместе идти по пути добродетели, еще не есть человек, с которым можно утвер—диться в добродетели; человек, с которым можно утвердиться в добродетели, еще не есть человек, с которым можно взвеши—вать должное (т. е. принимать решение, со—образное с обстоятельствами и требова—ниями времени)».

31. «Колышутся и перевертываются цветы груши… Разве я не думаю о тебе? Ду—маю, да дом далеко». Конфуций сказал: «Не думаешь, а то что за даль!»

В своей деревне

1. Конфуций в своей родной деревне имел простодушный вид, как будто бы не мог сказать слова. А в храме предков и при дворе он говорил обстоятельно, но только с осто—рожностью.

2. В ожидании аудиенции в разговоре с низшими вельможами он был тверд и прям, а в разговоре с высшими был любезен. В при—сутствии Государя он выступал с благого—вением, но с должным достоинством.

3. Когда Государь подзывал его и прика—зывал принять иностранных посланников, то он менялся в лице, и ноги у него подкаши—вались. Когда он делал приветствие руками направо и налево стоящим в ряд сослужив—цам, то его платье спереди и сзади сидело гладко; когда спешил вперед в царские по—кои, был подобен птице с растопыренными крыльями. Когда гости удалялись, то он не—пременно докладывал Государю, говоря: «Гости не оглядываются».

4. В ворота княжеского дворца он вхо—дил наклонившись, как бы не помещаясь в них. В воротах он не останавливался и, про—ходя, не ступал на порог. Следуя мимо пре—стола, он менялся в лице, ноги его подгиба—лись, и он говорил, как будто бы у него недос—тавало духа. Подобрав подол платья, он вступал в залу, согнувшись и затаив дыха—ние, словно не дышал вовсе. По выходе, когда он спускался на одну ступеньку, лицо его распускалось и делалось спокойным и весе—лым. Спустившись, он быстро бежал, рас—топырив руки, и благоговейно возвращался на свое место.

5. Конфуций держал символ власти сво—его князя согнувшись, как бы подавленный его тяжестью, подняв его вверх не выше рук, сложенных для приветствия, и не опус—кая ниже рук, словно протянутых для отдавания чего-либо. Лицо его менялось и словно трепетало, он двигался мелкими шажками, на пятках, не поднимая ног; при представ—лении подарков выражение лица его было спокойное. При частных визитах он имел ве—селый вид.

6. Конфуций не оторачивал своего во—ротника темно-красной или коричневой ма—терией. Не употреблял на домашнее платье материи красного или фиолетового цветов (как цветов промежуточных, более идущих женскому полу). В летние жары у него был однорядный халат из

тонкого или грубого травяного полотна, который при выходе из дому он непременно накидывал поверх ис—поднего платья. Поверх нагольной шубы из черного барашка он надевал черную одно—рядку, поверх пыжиковой — белую, а поверх лисьей — желтую. У него был меховой ха—лат, длинный, с коротким правым рукавом (для удобства в работе). Он непременно имел спальное платье длиною в 1,5 своего роста. В домашней жизни Конфуций упот—реблял (для сиденья) пушистые лисьи и ено—товые меха. По окончании траура он носил всевозможные подвески.

Если это было не парадное платье, то оно непременно скашивалось вверху. Бараш—ковая шуба и черная шапка не употребля—лись при визитах с выражением соболезно—вания. Первого числа каждого месяца он не—пременно одевался в парадное платье и являлся ко двору.

7. Во время поста после омовения не—пременно надевал чистое полотняное пла—тье; непременно менял пищу и платье (т. е. не ел скоромного, пряностей и не пил водки, до которой он был большой охот—ник), и в комнате непременно менял место сидения.

8. Не гнушался кашею из обрушенного риса и мясом, изрубленным на мелкие куски. Он не ел ни каши, испортившейся от жары или влажности, ни испортившейся рыбы и тухлого мяса; не ел также кушанья с изме—нившимся цветом и запахом, а также приго—товленного не в пору и вообще всего несозревшего; порезанного неправильно (не квадратиками) или приготовленного с несо—ответствующим соусом — не ел. Хотя бы мяса и было много подано, но он не допускал, чтобы оно получало перевес над раститель—ною пищею (рисом); только в вине он не огра—ничивал себя, но не пил до помрачения. По—купного вина и базарного мяса он не ел (опа—саясь, что они не чисты или вредны для здоровья). Он никогда не обходился без имби—ря. Ел немного.

9. Участвуя в княжеских жертвоприно—шениях, он не допускал, чтобы мясо остава—лось более трех дней; в противном случае он его не ел.

10. Во время еды не отвечал; во время спанья не разговаривал.

11. Хотя бы пища его состояла из каши—цы или овощного супа, он непременно отделял из них в жертву и непременно делал это с благоговением.

12. На рогожку, постланную неровно, он не садился.

13. На деревенском пире он не выходил из-за стола ранее стариков.

14. Когда жители его родной деревни прогоняли поветрие (т. е. изгоняли духов), то он в парадном платье стоял на восточ—ной стороне крыльца.

15. Когда отправлял человека в другое владение наведаться о чьем-либо здоровье, то провожал его двукратным поклоном во—след.

16. Когда Кан-цзы послал Конфуцию ле—карства, то тот, приняв его с поклоном, сказал: «Не зная их свойств, я не смею от—ведать их».

17. Когда у него сгорела конюшня, Кон—фуций, возвратившись из дворца, сказал: «Ранен ли кто-нибудь?» — а о лошадях не осведомился.

18. Когда владетельный князь жаловал его кушаньем, то он, непременно поправив рогожку, предварительно отведывал его. Если князь жаловал его сырым мясом, то он непременно варил его и делал предложение предкам; а если князь жаловал живую ско—тину, то он кормил ее. Когда он присутст—вовал при столе у Государя, то Государь приносил жертву, после чего Конфуций пре—жде всех начинал есть.

19. Во время болезни, когда Государь на—вещал его, Конфуций обращал голову на вос—ток и покрывал себя парадным платьем, разложив на нем пояс.