Книга судьбы: ежедневные медитации с Конфуцием
Шрифт:
35. Когда Философ заболел, то Цзы-лу просил у него дозволения помолиться духам о его выздоровлении. Философ сказал: «А су—ществует ли правильное предписание на это?» «Существует, — отвечал Цзы-лу, — в одной эпитафии сказано „молимся за тебя духам Неба и Земли“.
Тогда Философ сказал: «Я давно уже мо—люсь».
36. Философ сказал: «Расточитель—ность ведет к непо-слушанию, а бережли—вость — к скаредности; лучше быть ска—редным, чем непочтительным».
37. Философ
38. Философ был ласков, но строг; вну—шителен, но не свиреп; почтителен, но спо—коен.
1. Философ сказал: «О Тай-бо можно сказать, что он был в высшей степени доб—родетелен; он трижды отказывался от им—ператорского трона; но так как народу было это неизвестно, то он не мог прослав—лять его».
2. Философ сказал: «Почтительность, не сдерживаемая церемониями (правилами), ведет к трусости; храбрость — к смутам, прямота — к запальчивости. Когда человек, занимающий высокое положение, крепко привязан к родным, то народ проникается чувствами гуманности; когда он не остав—ляет старых друзей, то народ не бывает скаредным».
3. Цзэн-цзы, заболевши, призвал своих учеников и сказал им: «Откройте мои ноги, откройте мои руки. В „Ши-цзине“ сказано: „Блюди себя со страхом и трепетом, как будто бы ты стоял на краю бездны или ступал по тонкому льду“. Теперь я знаю, что я сохранил мое тело (т. е. полученное от родителей) в ценности. Да, мои детки!»
4. Когда Цзэн-цзы заболел, его навестил Мэн-цзин-цзы и осведомился о его здоровье. Цзэн-цзы сказал: «Когда птица при смерти, то пение ее жалобно; когда человек при смерти, то слова его добры. Для человека, за—нимающего высокое положение, в правилах поведения важны три вещи: телодвижения, свободные от грубости и небрежности; вы—ражение лица, близкое к искренности; и тон речи, свободной от вульгарности и несооб—разности. Что касается (расположения) жертвенных сосудов (т. е. разных мелочей), то для этого есть специальные чины».
5. Цзэн-цзы сказал: «Будучи способным, обращаться с вопросами к неспособным; обладая большими знаниями, обращаться с вопросами к малознающим; иметь, как бы не иметь, быть полным, как бы пустым, и не считаться за оскорбления — так посту—пал один мой друг».
6. Цзэн-цзы сказал: «Не есть ли совер—шенный (благородный) муж тот, кому мож—но поручить малолетнего принца, вверить управление небольшим княжеством, и кого нельзя заставить отступить перед великим долгом? Да, это совершенный человек!»
7. Цзэн-цзы сказал: «Ученый не может быть широкою натурой, твердым и вынос—ливым, потому что обязанность его тяжела и путь его далек. Гуманизм он считает своей обязанностью. Разве это не тяжелое бре—мя? Только со смертью оканчивается эта обязанность — разве это не далекий путь?»
8. Конфуций
9. Конфуций сказал: «Народ можно за—ставлять следовать должным путем, но нельзя ему объяснить почему».
10. Конфуций сказал: «Отважный человек, тяготящийся бедностью, произведет смуту точно так же, как и человек, лишенный гуман—ности, если его чрез меру ненавидят».
11. Конфуций сказал: «Пусть человек об—ладает превосходными талантами Чжоу-луна, но если он тщеславен и скареден, то остальные качества его не заслуживают внимания».
12. Конфуций сказал: «Нелегко оты—скать человека, который бы, проучившись три года, не стремился к жалованью».
13. Конфуций сказал: «Искренне веруй и люби учиться, храни до смерти свои убежде—ния и совершенствуй свой путь. В государст—во, находящееся в опасности, не входи; в го—сударстве, объятом мятежом, не живи; по—являйся, когда во Вселенной царит закон, и скрывайся в эпоху беззакония. Стыдно быть бедным и занимать низкое положение, когда в государстве царит закон; равно стыдно быть богатым и знатным, когда в государстве царит беззаконие».
14. Конфуций сказал: «Не в свое дело не мешайся».
15. Конфуций сказал: «Когда капельмей—стер Чжи начал управлять музыкой, то окончание пьесы „Гуань-цзюй“ наполняло слух волною приятных звуков».
16. Конфуций сказал: «Заносчив и не— прям, невежественнен и не кроток, неспосо—бен и неискренен — таких я не признаю».
17. Конфуций сказал: «Учись так, как будто боишься не достигнуть предмета, да еще опасаешься потерять его».
18. Конфуций сказал: «Возвышенны Юй и Шунь, которые, обладая Вселенной, отно—сились к этому безучастно».
19. Конфуций сказал: «Как велик был Яо в качестве государя! Как возвышен он! Толь—ко одно Небо велико и только один Яо соот—ветствовал ему. По своим доблестям он так необъятен, что народ не может изъяс—нить его. Высок он и по своим наружным совершенствам».
20. Конфуций сказал: «У Шуня было пять министров, и Вселенная наслаждалась порядком». У-ван сказал: «У меня десять сановников, устраняющих порядок». Конфу—ций сказал: «Не правда ли, что трудно оты—скать деловитых людей? Но в эпохи Тан и Юй (Яо и Шуня) их было больше, чем при Чжоу, когда было десять министров и из них — одна женщина. Вэнь-ван, несмотря на то, что обладал двумя третями Вселен—ной (Китая), служил династии Инь. Можно только сказать, что добродетели Чжоу были наивысшими добродетелями».