Книга судьбы: ежедневные медитации с Конфуцием

Маслов Алексей Александрович

20. В случае приказания Государя явить—ся, он отправлялся пешком, не ожидая, пока для него запрягут телегу.

21. Входя в храм предков, Конфуций спрашивал обо всем.

22. Когда умирал друг, которого было некому похоронить, Конфуций говорил: «Я похороню его».

23. За подарки друзей, хотя бы они со—стояли из телеги и лошади, но не из жерт—венного мяса, он не кланялся.

24. Он не спал наподобие

трупа навзничь и в обыденной жизни не принимал на себя важного вида.

25. Увидев одетого в траур, хотя бы и коротко знакомого, он менялся в лице; уви—дев кого-либо в парадной шапке или слепца, хотя бы часто встречался с ними, он непре—менно выказывал к ним вежливость. Когда, сидя в телеге, он встречал одетого в траур, опираясь на перекладину, наклонялся в знак соболезнования; такую же вежливость он оказывал и лицам, несшим списки населения. При виде роскошного угощения он непремен—но менялся в лице и вставал [в знак почте—ния]. Во время грозы и бури он непременно менялся в лице.

26. Поднявшись в телегу, он стоял в ней прямо, держась за веревку. Находясь в теле—ге, он не оглядывался назад, не говорил бы—стро и не указывал пальцем.

Древние люди вообще стояли, [передвигаясь] в телеге или колеснице; сидели только старики и женщины, для которых были особые покойные колесницы.

27. При виде недоброго выражения лица человека птицы поднимаются и летают взад и вперед, а потом опять опускаются.

«Сидящая на этом мосту фазаниха, — ска—зал Конфуций, — действительно знает свое время, знает свое время!» Тогда Цзы-Лу нахо—дился поодаль Конфуция, и они вместе напра—вились к птице, как бы имея намерения пой—мать ее, но она, вскрикнув трижды, подня—лась.

Хотя прежние люди…

1. Конфуций сказал: «Хотя прежние люди в церемониях и музыке были дикарями, а последующие — людьми образованными, если бы дело коснулось употребления их, то я бы последовал бы за первыми».

2. Конфуций сказал: «Все сопровождав—шие меня в Чэнь и Цай не достигли моих во—рот».

3. Между ними добродетелями отлича—лись Янь-юань, Минь-цзы-цянь, Жань-бо-ню и Чжун-гун, красноречием — Цзай-во, Цзы-гун, в правительственных делах — Жань-ю и Цзи-лу, и ученостью — Цзы-ю и Цзы-ся».

4. Конфуций сказал: «Хуэй — не помощ—ник мне; во всех моих речах он находил удо—вольствие».

5. Конфуций сказал: «Как почтителен Минь-цзы-цзянь! Все посторонние люди не разнятся в своих отзывах о нем с отзывами его родителей и братьев».

6. Нань-жун три раза в день повторял стихотворение «Ши-цзина» о белом ски—петре; поэтому Конфуций выдал за него дочь своего старшего брата.

7. Цзи

Кан-цзы спросил у Конфуция: «Кто из Ваших учеников отличается любовию к Учению?» Тот отвечал: «Был Янь-хуэй, любил учиться. К несчастью, он был не—долговечен, умер, а теперь уже нет таких».

8. Когда Янь-юань умер, то Янь-лу (отец его) просил у Конфуция телегу, чтобы на вы—рученную за нее сумму сделать саркофаг. Конфуций сказал: «Каждый почитает своего сына вне зависимости от того, способен он или нет. Когда Ли умер, то у него был гроб, но не было саркофага. Не пешком же мне ходить ради саркофага! Так как я состою в списках вельмож, то не могу ходить пешком».

9. Когда Янь-юань умер, то Конфуций сказал: «Ах! Небо погубило меня! Небо погу—било меня!»

10. Когда Янь-юань умер, то Конфуций горько плакал. Сопутствовавшие ему сказа—ли: «Философ, ты предаешься чрезмерной скорби!» Он отвечал: «Чрезмерной скорби? О ком же мне еще глубоко скорбеть, как не об этом человеке?!»

11. Когда Янь-юань умер, ученики хоте—ли устроить ему богатые похороны. Конфу—ций сказал: «Нельзя!» Но ученики все-таки пышно похоронили Янь-юаня. Конфуций сказал на это: «Хуэй смотрел на меня как на отца, но я не могу смотреть на него как на сына; не я, а вы виноваты в этом!»

12. Цзы-лу спросил о служении духам умерших. Конфуций отвечал: «Мы не умеем служить людям, как же можно служить духам?» Цзы-лу сказал: «Осмелюсь спро—сить о смерти». Конфуций ответил: «Мы не знаем жизни, как же мы можем знать смерть?»

13. Минь-цзы, когда стоял подле Конфу—ция, имел скромный вид, Цзы-лу — воинст—венный, Жань-ю и Цзы-гун имели вид бес—хитростный. Философ был доволен, сказав: «Что касается Ю, то он не умрет естест—венной смертью».

14. Лусцы хотели перестроить длинную кладовую. Минь-цзы-цзянь сказал: «Оста—вить бы no-старому. Как Вы думаете? За—чем перестраивать?» Конфуций сказал: «Этот человек не говорит попусту, но если скажет что-нибудь, то непременно попа—дет в самую точку».

15. Конфуций сказал: «Ю (Цзы-лу) не в моей школе научился играть на гуслях». Уче—ники Конфуция не уважали Цзы-лу. Фило—соф сказал: «Ю вошел в зал, но не вступил во внутренние покои (т. е. не постиг всей сути мудрости)».

16. Цзы-гун спросил Конфуция: «Кто достойнее — Ши (Цзы-чжан) или Шан?» Конфуций ответил: «Ши переходит за се—редину, а Шан не доходит до нее». «В таком случае, — продолжал Цзы-гун, — Ши лучше Шана». Конфуций сказал: «Переходить должную границу то же, что не доходить до нее».

17. Некто сказал: «Фамилия Цзи богаче Чжоу-гуна; и все это благодаря Цю (Жань-ю), который собирал для нее доходы и увеличи—вал ее богатства». «Он не мой ученик, — сказал Конфуций, — детки, бейте в барабан и нападайте на него, он заслуживает этого!»