Книга утраченных сказаний. Том I
Шрифт:
В сердцах же тэлэри и нолдоли поселилась надежда, а скорбь со временем приугасла, когда узнали они, что их сородичи живут не в худой земле, а под опекой и покровительством Улмо. Посему вняли они пожеланиям богов и обратились к возведению своего обиталища. Поделился с ними Аулэ многими знаниями и умениями; то же сделал и Манвэ. Манвэ более возлюбил тэлэри, и с помощью наставлений Манвэ и Омара тэлэри глубже проникли в искусство сочинения песен и стихов, нежели иные эльфы. В нолдоли же души не чаял Аулэ и преподал им свою науку, покуда сердца их не сделались беспокойны от жажды большего знания — но достигли они великой мудрости и великого мастерства.
Узнай же, что есть место, где понижается кольцо гор, защищающих Валинор, и сквозь этот перевал сияние Древ струится с равнины и золотит темные воды залива Арвалин[прим.7], и здесь же глубоко врезается в сушу широкое взморье, покрытое тончайшим песком, золотым в блеске
На том месте и замыслили поселиться сии дивные эльфы, а боги назвали этот холм «Кор» по причине его округлости и гладкости. Туда принес Аулэ всю пыль волшебных металлов, созданных и накопленных его трудами, и рассыпал ее у основания холма — а пыль та большей частью была золотая — так что от подножия Кора протянулась вдаль, туда, где цвели Древа, полоса златого песка. На вершине холма эльфы возвели обители светящейся белизны — из мрамора и дивно сверкающего камня[прим.8], добытого в Горах Валинора, из золота, серебра и ярко — белого вещества великой крепости, которое они сотворили, растворяя раковины в росе Сильпиона. Белые улицы окаймляли темные дерева, и усаженные ими плавно извивающиеся аллеи и крутые пролеты изящных лестниц вели от равнины Валинора к вершине Кора. И все эти сияющие дома взбирались по склону один выше другого до самого обиталища Инвэ, что вздымалось над всеми остальными и чья стройная серебряная башня шпилем устремлялась в небо. В башню поместили белый светильник, чьи пронизывающие лучи освещали тенистый залив, и каждое окно в городе, что на холме Кор, смотрело на море.
Были там и фонтаны великой красы и изящества, кровли и башенки из яркого стекла и янтаря, сотворенного Палуриэн и Улмо, а белые стены и террасы густо поросли деревами, на которых ярко горели золотые плоды.
При возведении Кора боги даровали Инвэ и Нолэмэ по отпрыску каждого из чудесных Древ, и те выросли в невысокие стройные эльфийские деревца, чье цветение никогда не прекращалось. Из этих дерев дивнейшие росли у чертогов Ингвэ, и тэлэри пели вокруг них счастливые песни. Остальные эльфы пели, подымаясь и спускаясь по мраморным лестницам, а щемящие голоса нолдоли раздавались во дворах и покоях. Солосимпи же обитали далеко в море, и их флейты-раковины рождали музыку ветра.
Ныне Оссэ весьма привязался к солосимпи, прибрежным флейтистам, и если Улмо нет поблизости, Оссэ восседает на морском рифе, а с ним — многие из оарни, и внимает он голосам солосимпи и любуется их легкими танцами на морском бреге, но в Валмар не осмеливался Оссэ являться более, ибо велика сила Улмо в советах валар и………… гнев сего могучего валы из-за остановленных островов.
Поистине, быть войне, не удержи его боги, ибо они жаждали мира и не потерпели бы того, чтобы Улмо собрал народ валар, напал на Оссэ и сорвал острова с их новых корней. Посему порой Оссэ приплывает на пенных гребнях в залив Арвалин[прим.9] и, взирая на красу холмов, жаждет света и радости, что на равнине, но еще больше тоскует он по пению птиц и быстрому трепетанию их крылий в прозрачном воздухе, ибо наскучили ему серебряные и темные рыбы в глубине вод, чудные и молчаливые.
Но вот однажды из садов Йаванны явились, летя высоко, птицы: одни из них были черные, другие — белые, а иные — и черные и белые; непривычным к темноте, им негде было сесть, и Оссэ улестил их: птицы опустились на его могучие плечи, и он научил их плавать и даровал великую силу их крылам, ибо силой своих плеч превышал он любое [?другое] существо и был величайшим из пловцов; и он смазал жиром рыб птичье оперение, дабы оно не намокало, а кормил он птиц мелкой рыбешкой.
После повернул Оссэ обратно, к своим морям, и эти птицы плыли подле него или летели невысоко над ним с криком и галдением; и поселил Оссэ птиц на Сумеречных Островах и даже на скалах Тол Эрэссэа, и там научились они нырять и ловить рыбу, а голоса их сделались хриплыми, ибо суровые их обиталища далеки от приветливых областей Валинора, или же стенающими из-за подражания музыке солосимпи и вздохам моря. И вот, весь огромный народ чаек, моевок и буревестников явился в королевство солосимпи; и были там тупики, гаги, бакланы, олуши и морские голубки, так что утесы полнятся гомоном и запахом рыбы, а на уступах скал, на отмелях и рифах среди вод собираются огромные птичьи базары. Но самыми величавыми из всех этих птиц были лебеди, которым Оссэ дозволил жить на Тол Эрэссэа: [?летать] вдоль его берегов и плавать по его рекам; и поселил Оссэ на острове лебедей в дар и на радость солосимпи. Но когда услышал Улмо об этих деяниях, был он недоволен опустошением, произведенным
Весьма обрадовались солосимпи [?своим] птицам, невиданным ими ранее созданиям, обрадовались они и лебедям. И вот они уже путешествуют по озерам Тол Эрэссэа на плотах из упавших стволов, и некоторые впрягают в них лебедей, стремительно скользя по водам. Но более отважные осмеливаются плавать по морю, и влекут их чайки: узрев сие, возвеселился Улмо. Ибо знай, что тэлэри и нолдоли принесли Манвэ немало жалоб на отделение солосимпи, и боги пожелали, дабы тех доставили в Валинор; однако не мог Улмо измыслить для этого никакого способа, кроме как просить о помощи Оссэ и оарни, однако не пожелал унизиться до этого. Но ныне спешит он домой, к Аулэ, и оба они безотлагательно отправляются на Тол Эрэссэа, и с ними Оромэ — и там впервые за пределами Валинора срублены дерева. Тогда Аулэ из распиленных сосен и дубов мастерит великие суда, схожие с телами лебедей, и обшивает их корой серебряных берез или………. собранными перьями птиц Оссэ, покрытыми жиром, прибивая все это гвоздями, [?прочно] приклепывая и крепя серебром. И носы кораблей вырезает Аулэ в виде подъятой шеи лебедя, а туловища их делает полыми и лишенными лап. И запряжены в них при помощи тонких, но весьма прочных веревок чайки и буревестники, послушные рукам солосимпи, ибо к ним обратил Оссэ сердца птиц.
И вот на пляжах западных берегов Тол Эрэссэа и у Фалассэ Нумэа (Западный Прибой) собрался сей народ эльфов, туда же приведено несметное число тех лебединых кораблей, и стоит над этим местом неумолчный крик чаек. Солосимпи же являются в великом множестве и заполняют полые тела сих новых созданий искусства Аулэ, и все больше их родичей приходят к берегам на звук бессчетных свирелей и флейт.
Наконец, все погружены, и чайки мощно стремятся в сумеречное небо, Аулэ же и Оромэ плывут на первом судне — оно больше прочих, влекомо семью сотнями чаек и сверкает серебряными и белыми перьями, а у лебяжьей головы, украсившей его, клюв золотой, а глаза из гагата и янтаря. Однако Улмо едет позади в своей запряженной рыбами колеснице и громко трубит в знак посрамления Оссэ и избавления Прибрежных Эльфов.
Оссэ, видя, что повинны в его поражении птицы, весьма удручен, но из-за присутствия троих из богов и своей любви к солосимпи, которая к тому времени весьма возросла, не стал мешать белому флоту, что преодолел серые лиги океана и прошел сквозь негромкий плеск и туманы Тенистых Морей к темным водам залива Арвалин.
Ведай же, что Одинокий Остров стоит на границе Великого Моря. Великое Море, или Западные Воды, простирается от западных берегов Великих Земель, и много на нем земель и островов, за пределами коих достигнешь ты Волшебных Островов, за которыми пребывает Тол Эрэссэа. Но за Тол Эрэссэа стеной стоит туман, под густым сумраком коего лежат Тенистые Моря, где плывут Сумеречные Острова и куда лишь в самые ясные дни проникал еле приметный отблеск далекого сияния Сильпиона. На самом западе сих островов высится Жемчужная Башня: она построена позже и воспета во многих песнях. Сумеречные же Острова — ближайшие из Внешних Земель, к коим, помимо этих островов, относят Арвалин и Валинор, а Тол Эрэссэа не принадлежит, как считается, ни к Внешним Землям, ни к Великим, где впоследствии бродили люди. Дальний берег Тенистых Морей — Арвалин, или Эрумани, что сильно к югу, но севернее те моря плещут у самых побережий Эльдамара, и в этом месте Тенистые Моря шире для путешествующего на запад. За Арвалином высятся громадные Горы Валинора, что огромным кольцом отклоняются на запад, но на севере Арвалина Тенистые Моря образуют просторный залив у самого черного подножья гор, так что здесь горы подымаются из воды, а не из земли, и там, в глубине залива, высится Таниквэтиль, чей вид величественен. Высочайшая из гор, облачена она в чистейшие снега и смотрит на Арвалин на юге, взирая на север через сей просторный Залив Фаэри и за Тенистые Моря, так что с ее вершины видны были в поздние времена все паруса в озаренных Солнцем водах Великих Морей (когда боги сотворили сие светило) и все скопления народа в западных гаванях Земель Людей — хотя расстояние до них измеряется в бессчетных лигах.
Но вот приближается к тем краям сей чудный флот, и жадно взирают очи. Высится там Таниквэтиль, и пик этот с одной стороны темно — пурпурный от мрака Арвалина и Тенистых Морей, а с другой — сияет великолепием по причине света Древ Валинора. Там, где омывали моря те древние берега, задолго до того, как разбивался о них прибой, Древо Лаурэлин освещало морские волны днем, а Сильпион — ночью. И тени мира мгновенно исчезали, и волны смеялись. Сквозь перевал в тех прибрежных горах проникал отблеск Валинора, и там высился холм Кор, к которому ведет от залива белый песок — но подножье Кора подымается из зеленой воды, а за ним полоса золотого песку убегает дальше, чем видит глаз. Поистине, кто кроме Улмо слышал или видел то, что за Валинором? Но точно, что там простираются темные воды Внешних Морей, что не знают ни прилива, ни отлива и весьма прохладны. Столь разрежены они, что никакое судно не может плыть по их лону, и немногие рыбы живут в их глубине.