Книгоиздатель Николай Новиков
Шрифт:
Трудно, а может быть даже и невозможно из-за отсутствия типографских архивов установить точное количество книг, изданных Новиковым в Москве на собственный счет. В 1781–1785 гг. вышли в свет иждивением арендатора Университетской типографии и его компаньонов 125 сочинений самой разнообразной тематики: несколько десятков богословских трактатов и театральных пьес, роман К. М. Виланда «Агатон» в четырех частях (1783–1784) и философские повести Вольтера (1784), «Русские сказки» В. А. Левшина (1780–1783) и второе издание «Поваренных записок» С. В. Друковцова (1783). Столь же пестрым был репертуар изданий Типографической компании (40 книг, напечатанных в 1785–1792 гг.), где мирно уживались знаменитый «Плач» Э. Юнга в переводе А. М. Кутузова (1785) и настольная книга провинциальных помещиков — «Псовый охотник» (1785). Несомненно, что Новиков, как и многие его современники, нередко предпочитал сохранять инкогнито, печатая на свой «кошт» малозначительные развлекательные повестушки или полузапретные мистические сочинения [93] .
93
В 1783 г. Академия наук приняла решение четко разграничить собственные и заказные издания, установив для них разную форму титульных листов.
Крупнейшим заказчиком московского просветителя был Университет, регулярно выпускавший в свет учебные пособия, научные труды и литературные опыты преподавателей и студентов. Примерно таков же по составу, только с богословским уклоном репертуар книг, напечатанных у Новикова иждивением Московской славено-греко-латинской академии и провинциальных духовных училищ. Нередко в роли издателей выступали частные лица: авторы и переводчики, их покровители-меценаты, а чаще всего — предприимчивые книготорговцы и переплетчики. Нам известны имена лишь нескольких новиковских клиентов: купца А. С. Сыромятникова, переводчика комедии П. Бомарше «Фигарова женитьба» (1787) масона А. Ф. Лабзина, а также известного археографа конца XVIII в. Н. Н. Бантыша-Каменского. Думается, что на самом деле их было в десятки раз больше.
Немалое место в продукции типографии Новикова (до 25 %) занимали переиздания книг, ранее напечатанных на его счет, либо являвшихся собственностью Московского университета [94] Именно они приносили ему основной доход в период жестоких полицейских репрессий. Объявляя осенью 1786 г. о подписке на второе издание Полного собрания сочинений А. П. Сумарокова, арендатор Университетской типографии сообщал в «Московских ведомостях», что первоначальный тираж разошелся весь без остатка. Наглядным показателем большого спроса на книги, напечатанные иждивением Новикова, могут служить не только их многочисленные переиздания, но и списки особенно полюбившихся разночинным читателям романов, «душеполезных» поэм и философских сочинений [95] .
94
Отметим, что Новиков перепечатывал некоторые книги, не встречающиеся в списках его первоизданий, например комедию Л. Айсома «Два охотника» (Спб., 1779).
95
См., например, в ОРРК БАН (Тек. пост. 450, л. 44-164) рукописный конволют конца 1780-х гг. со списками нравоучительных сочинений Л. А. Караччоли «Загадочный мир» (1788), Ш. Роллена «Прямая слава и истинное величество» (1783) и поэмы А. фон Галлера «О происхождении зла» в переводе Н. М. Карамзина (1786).
Невозможность абсолютно точно распределить всю или достаточно большую часть новиковской книжной продукции по издателям вынуждает нас рассматривать ее как некий идейно монолитный комплекс. И это вполне правомерно. Известно, что Новиков скупал и уничтожал переводы вредных, по его мнению, книг. Поэтому, пусть и не в полной мере, все книги с новиковской маркой отражают характер и основные направления издательской деятельности русского просветителя.
Классификация книжного репертуара новиковских типографий — задача чрезвычайно сложная и трудоемкая. Только внимательно перечитав более 1000 книг, выпущенных Новиковым, исследователь может достаточно компетентно, без субъективизма и предвзятости судить о каждой из них. Кроме того, ему неизменно следует помнить о своеобразном синкретизме науки и литературы XVIII в., о многоаспектности, сложной композиции (символика, аллегоризм, аллюзионность) и разном читательском назначении сочинений, внешне относящихся к тому или иному разделу Поэтому любая попытка четко систематизировать всю новиковскую продукцию по ее тематике неизбежно наталкивается на неполноту наших сведений об этих книгах и многогранность их содержания. В этих условиях разумнее всего отказаться от точных статистических подсчетов, ограничившись только выяснением основных пропорций между важнейшими тематическими разделами.
Первое место среди книг, напечатанных в типографиях Новикова, неизменно занимала оригинальная и переводная беллетристика (около 50 %); далее следовали богословские и масонские сочинения (около 20 %), а затем общественно-политическая (история, философия и юриспруденция), педагогическая, экономическая и справочная литература. С 1779 по 1792 г. Новиковым было выпущено более 300 произведений русских авторов, правда, далеко не равноценных по своим литературным и познавательным достоинствам. Характерно, что даже разделение новиковских книг на оригинальные и переводные оказывается довольно затруднительным, так как многие из них до сих пор не атрибутированы.
Многоцелевое назначение книжной продукции Новикова оставляет
В этих работах на первый план выдвигалась чисто просветительная направленность новиковских изданий и затушевывалась, вплоть до полного отрицания, приверженность Новикова масонской идеологии.
Масонство, по своей природе тяготевшее к мистике и теософии, не противопоставляло себя положительному знанию о мире и человеке. Излагая студентам Московского университета основы учения вольных каменщиков, друг Новикова, профессор И. Г. Шварц учил, что средствами к достижению истины должны служить разум (наука), чувство (литература и искусство) и откровение (религия). Только просвещенный, высоконравственный неофит мог, по его мнению, подняться до понимания сокровенных тайн бытия.
Первое время московские масоны с одобрением встречали каждое новиковское издание, будь то духовные поучения блаженного Августина, сентиментальный роман Руссо или учебник математики. Все они в той или иной степени годились для «полировки дикого камня» (по масонской терминологии) русских душ, подготавливая их к восприятию мистических истин. Однако после того, как орден завел в Москве тайную типографию, печатавшую «богооткровенные» сочинения, все остальное было забыто. Шредер, Лопухин, а вслед за ними большинство других масонов стали считать полезным издание только таких книг. В конечном итоге общественные интересы, служение которым немало укрепило авторитет Новикова и его единомышленников, приносились в жертву узкоорденским целям. Постепенно хвалы разуму сменились призывами к интеллектуальному самоограничению, страхом перед умственным «пресыщением». После запрещения правительством печатать мистические сочинения интерес масонов к издательской деятельности Новикова заметно угас. «Книги печатаются только такие, — с горечью сообщал И. В. Лопухин А. М. Кутузову в Берлин 18 ноября 1790 г., — и не могу сказать какие, ибо такая дрянь, что я и не интересуюсь ныне знать о типографской работе. Сказки да побаски, только для выручки денег на содержание» [96] .
96
Барсков Я. Л. Переписка московских масонов XVIII века: 1780–1792 гг. — Пг., 1915, с. 36. Заметим, что среди «побасок», напечатанных Новиковым в 1790 г., были первый том собрания сочинений Ж. Л. Д’Аламбера и «Плоды уединения» У. Пенна.
Можно не сомневаться, что Новиков не меньше, чем другие масоны, способствовал распространению в русском обществе трудов своих собратьев по ордену. И все-таки он не мог и не считал разумным ограничиться только их изданием. Если для Шредера, Лопухина и Гамалеи печатание романов, учебников, книг по русской истории и экономии было лишь чисто коммерческим предприятием, средством покрыть орденские расходы, то Новиков видел в них могучее орудие в борьбе за умы и сердца соотечественников. Практически чуть ли не каждая выпущенная им в свет книга представляла собой еще один шаг в осуществлении программы воспитания идеального человека. Возвышенный духом мудрец (масонство, философия), проникающий умственным взором в тайны природы (наука), знаток человеческого сердца (литература, искусство) и достойный гражданин (политика, история), рачительный хозяин своего имения и добрый пастырь подначальных ему людей (экономия, медицина), а кроме того умелый воспитатель грядущих поколений (педагогика) — таким виделся Новикову его читатель, для которого он самоотверженно работал всю жизнь.
Более трети книг, изданных Новиковым, составляла оригинальная и переводная беллетристика. В отличие от многих его современников, русскому просветителю было чуждо пренебрежительное отношение к любым сочинениям, входившим в этот разряд словесности. Предостерегая неискушенных читателей от чрезмерного увлечения «забавными книгами нынешнего времени», друг и наставник Новикова в исторических разысканиях академик Г. Ф. Миллер настойчиво советовал переводчикам восточных сказок и рыцарских романов переводить древних греческих и латинских авторов. Однако наивным было бы ожидать, что круг чтения учащейся молодежи, и тем более купечества и разночинцев, впервые приобщавшихся к книге, удастся искусственно ограничить Гомером и Платоном, Горацием и Цицероном. Не случайно в новиковском издательском репертуаре античные авторы занимали незначительное место. Новиков напечатал знаменитый роман Л. Апулея «Превращение, или Золотой осел» в великолепном переводе Е. И. Кострова (1780–1781), а несколько лет спустя — «Афинские ночи» Авла Геллия (1787), представлявшие определенный интерес для масонов описанием древних таинств, и тем ограничился. Он хорошо помнил, как плохо расходились издания, выпущенные в свет «Собранием, старающимся о переводе иностранных книг», и не считал нужным повторять его промахи. Воздавая должное основоположникам западноевропейского классицизма, Новиков почти не печатал их сочинений.