Книгоиздатель Николай Новиков

Мартынов И. Ф.

Справедливо отметив в предисловии к журналу, что «все с непрестанными бдениями издаваемые ученые труды были бы тщетны и бесполезны, если б они читателям не понравились», Новиков на сей раз сознательно отказался от сиюминутных выгод ради осуществления своих далеко идущих стратегических планов. «Положим, — обращался он со страниц „Утреннего света“ к друзьям и единомышленникам, — что любовь ко чтению не во всех еще российских городах совершенно распространилась. Будем ли мы тем освобождены от нашей должности, которою обязаны к нашим единоземцам?.. Не должны ли мы тогда все наши старания с большим предусмотрением и благоразумием учреждать, дабы читающим согражданам доставлять удовольствие, а не читающих привлекать к собственной их пользе?..» ^[61] Ответ на этот риторический вопрос несомненно был однозначным. Однако Новиков не только сумел четко сформулировать важнейшую задачу, стоявшую перед русскими просветителями, но и нашел практические пути для ее решения. Сын своего века, когда положение

человека в обществе начинало определяться не столько древностью рода, сколько толщиной кошелька, он хорошо понимал, что для серьезных социальных реформ мало красивых слов и благих пожеланий. Нужны были деньги, и деньги немалые. Но кто их даст на явно неприбыльное дело? В поисках выхода из этого тупика Новикову и пришла на ум удивительно простая и вместе с тем поистине гениальная идея — сделать пайщиками своего нового предприятия не какую-то отдельную группу меценатов, а все русское просвещенное общество. Теперь оставалось только изыскать способ объединить бескорыстные усилия столь разнородных элементов.

61

Утренний свет, 1777, ч. 1, сентябрь, с. VIII. Еще в 1776 г. Новиков жертвовал часть прибыли от своих изданий Воспитательному дому (Московские ведомости, 1776, № 17, 26 февраля, известие).

Теория и практика масонства, уделявшие огромное внимание вопросам благотворительности, сами подсказали издателю нужный ответ. Так родился и начал претворяться в жизнь план, согласно которому «Утренний свет» должен был стать организационным центром филантропической деятельности в России. Приняв решение пожертвовать «все выручаемые деньги от продажи сего журнала на заведение школ для бедных и сиротствующих детей, равномерно и для содержания бедных и престарелых людей», Новиков передал руководство финансовой стороной дела специальной контрольно-распорядительной комиссии, состоявшей из 10 авторитетных членов масонских лож. Ежегодно на страницах «Утреннего света» публиковались подробные бухгалтерские отчеты о приходно-расходных операциях комиссии, что позволяло каждому подписчику-пайщику оценивать эффективность ее работы.

Как и предполагал издатель, филантропическое начинание петербургских масонов вызвало сочувственный отклик в разных слоях русского общества. Успех журнала превзошел все самые смелые ожидания. В первый год (с сентября 1777 по август 1778 г.) было распространено по подписке 875 экз «Утреннего света» (802 подписчика), благодаря чему кассовая выручка превысила на 2000 руб. издательские расходы ^[62] Устанавливая сравнительно невысокую цену на годовой комплект журнала (3 руб 50 коп в Петербурге и 4 руб. в других городах), Новиков стремился сделать его доступным максимально широкому кругу покупателей. Однако, ввиду благотворительного характера этого издания, многие подписчики вносили по 5, 10.20 и 25 руб. за экземпляр (граф Я. А. Брюс, заводчик Н. Н. Демидов, вяземский купец Т. А. Масленников и другие), а миллионер П. К. Хлебников пожертвовал Новикову сотню пудов бумаги собственного производства, «потребной для печатания „Утреннего света“ через целый год» тиражом в 1000 экз.

62

Там же, ч. III, 1778, август, с. 386–387. Впоследствии число подписчиков несколько сократилось (492 подписчика на 624 экз. в 1778–1779 гг. и 309 подписчиков на 327 экз. в 1779–1780 гг.), однако все три года издательско-филантропическое предприятие Новикова оставалось рентабельным.

Императрица холодно встретила новиковские замыслы. До поры до времени она не мешала масонам собирать пожертвования на благотворительные нужды, однако демонстративно избегала любых знаков одобрения и поощрения в их адрес. Правда, список подписчиков на «Утренний свет» открывался «неизвестной особой», уплатившей за экземпляр журнала 100 руб., в которой современники несомненно узнали наследника престола Павла Петровича, но в данном случае он выступал как частное лицо. Скептицизм двора не был тайной для правительственных чиновников, и они, как правило, не спешили вступать в число пайщиков «Утреннего света». Только самые сановные и независимые вельможи (князья П. Б. Шереметев и А. Б. Куракин, графы П. И. Панин, К. Г. Разумовский, Н. Г. Румянцев и 3. Г. Чернышев, входящий в силу секретарь императрицы А. А. Безбородко) дерзнули нарушить этот негласный запрет.

Принципиально иную позицию по отношению к Новикову заняли высшие сановники православной церкви. Они не только одобряли, но и активно поддерживали его проекты, видя в них богоугодное дело. Именно поэтому архиепископ новгородский и санктпетербургский Гавриил охотно дал согласие стать официальным покровителем «Утреннего света», а многие другие архиепископы взяли на себя обязанности новиковских комиссионеров в своих епархиях. Журнал имел огромный успех среди просвещенного духовенства.

Не менее горячий прием встретил «Утренний свет» у русской интеллигенции. Литераторы и переводчики, ученые и художники, независимо от их убеждений и отношения к масонству, живо откликнулись на призыв Новикова помочь делу просвещения соотечественников. Широкая гуманистическая программа журнала была равно приемлема консервативно настроенному Г. Р. Державину и масону В. И. Баженову, вольнодумцу И. Г. Рахманинову и придворному поэту П. С. Потемкину, маститому ученому В. Е. Адодурову и бедному археографу-самоучке из Твери Д. И. Карманову.

Общественное

движение, возникшее вокруг новиковского ежемесячника, не оставило равнодушными и читателей-разночинцев. Едва ли можно найти какой-нибудь другой русский журнал XVIII в. со столь демократичным составом подписчиков. И это не удивительно. Третье сословие справедливо увидело в Новикове выразителя своих интересов. Если многим титулованным вельможам масонские «выдумки» зачастую представлялись всего лишь очередной модной забавой, то для сотен мелких чиновников, купцов и мастеровых народные училища, приюты и больницы были гарантией более счастливого будущего их детей, последним убежищем в случае разорения, болезни, старости. Поэтому каждый из них, будь то просвещенный издатель-коммерсант С. Л. Копнин, мастера шпалерной мануфактуры С. В. Куликов и М. И. Пучиков или малограмотные купцы из захолустной Епифани, охотно внесли посильную лепту в общую филантропическую копилку.

Примечательна география распространения «Утреннего света». Косная и глухая русская провинция словно на мгновение пробудилась от векового сна. В 58 городах и местечках России, куда порой и газеты приходили с полугодовым опозданием, у Новикова нашлись добровольные помощники и восторженные почитатели. Бескорыстная преданность идеалам просвещения и гуманизма связала его на многие годы деловыми узами с провинциальными комиссионерами, среди которых были люди разного социального положения и интеллектуального уровня: тверской вице-губернатор Н. А. Муравьев, коломенский и тамбовский воеводы П. Ф. Жуков и Н. А. Охлебнин, чиновники С. Н. Веницеев (Калуга) и А. М. Кожевников (Псков), купцы Т. А. Маслеников (Вязьма) и И. Е. Бородин (Епифань), войсковой товарищ П. Ф. Паскевич из Полтавы и капитан И. В. Тибекин из Астрахани. Каждый месяц почтовые тройки развозили свежие номера новиковского журнала за тысячи верст от Петербурга. 43 подписчика в Тамбове, 42 — в Казани, 32 — в Нижнем Новгороде, 28 — в Астрахани, 20 — в Полтаве, подписчики в далеком Кунгуре, в забытом богом Царево-Кокшайске, в владимирском селе Починок… Такой широкой читательской аудитории не имел еще ни один русский журнал!

Издавна вся интеллектуальная жизнь русской провинции концентрировалась вокруг немногочисленных «культурных гнезд». Такими притягательными центрами были подмосковное поместье потомственных библиофилов Яньковых, орловская усадьба супругов Плещеевых, дома Дмитриевых в Сызрани и Муравьевых в Твери, С. И. Тевяшева в Острогожске и С. М. Полянского в Казани. В богатейших библиотеках гостеприимных хозяев местные «Цицероны» и «Вергилии» черпали книжную премудрость, здесь выносились приговоры новым книгам и формировалось общественное мнение. Поэтому признание ими нравственных и литературных достоинств «Утреннего света» окончательно закрепило у современников авторитет журнала и его издателя.

Не прошло и двух лет со дня выхода в свет первого номера «Утреннего света», а маленькое филантропическое общество петербургских масонов превратилось в разветвленное просветительное предприятие, располагавшее значительным по тому времени капиталом. Все доходы (более 4500 руб.!) ушли на организацию и содержание двух начальных школ-интернатов, в которых бесплатно обучались и жили на всем готовом около 100 сирот мелких чиновников и мастеровых. Благородный поступок масонов в свою очередь вызвал приток новых подписчиков, новых капиталов. Популярность Новикова, сделавшегося, по меткому выражению одного из его учеников, «истинным министром народного просвещения», с каждым днем росла. Такой оборот дела явно не устраивал Екатерину II. Политически и экономически независимое новиковское предприятие создавало опасный прецедент, наглядно демонстрируя русскому обществу его огромные потенциальные возможности самостоятельно, без правительственной опеки решать важнейшие задачи общегосударственного значения. Кто знает, как бы сложилась дальнейшая судьба Новикова, если бы не очередной каприз изменчивой фортуны, открывшей перед ним столь заманчивые перспективы издательской деятельности, о которых он не смел даже мечтать.

Глава 3. Университетский типографщик

28 июля 1778 г. куратором Московского университета был назначен М. М. Херасков, талантливый поэт и педагог, убежденный масон, давний друг и наставник Новикова. Среди многочисленных дел, требовавших неотложного решения, нового куратора особенно беспокоило плачевное состояние Университетской типографии. Он не забыл тех хлопот и огорчений, которые довелось ему испытать в бытность первым надзирателем за типографскими делами Университета. Не лучше справлялись со своими обязанностями и его преемники. Все попытки превратить типографию в коммерчески прибыльное предприятие оказались тщетными. Печатание казенных и «приватных» книг затягивалось на годы из-за нерадения мастеровых и изношенности типографского оборудования. Произвол в издательской и тиражной политике, проводившейся по чисто вкусовому принципу, без должного учета конъюнктуры книжного рынка, приводил к затовариванию. Посылая 21 декабря 1775 г. к управляющему Кабинетом е. и. в. А. В. Олсуфьеву книгу Я. Ф. Бильфельда «Наставления политические» (ч. 1–2, М., 1768–1775), напечатанную «по высочайшему соизволению» Екатерины II тиражом в 1200 экз., директор Московского университета И. И. Мелиссино горько сетовал на ее непопулярность у читателей. За семь лет при затратах в 3019 р. 67, 5 к. типографией было продано первого тома «Наставлений» всего лишь на 355 р. 35, 5 к. Существование столь крупного предприятия, как Университетская типография, не могло зависеть только от правительственных дотаций. В то же время ее ежегодный доход в 2 тыс. рублей едва позволял сводить концы с концами, а самое рентабельное издание — газета «Московские ведомости» — расходилась мизерным тиражом в 500–600 экз.