Книжный на левом берегу Сены
Шрифт:
Сильвия потянулась за следующей сигаретой, но остановила себя. Не хотелось вечером испытать несносную жажду, к тому же, по ее наблюдениям, когда она много курила, в глазах грозным предвестником мигрени загоралась аура — пульсирующая радуга, обвивающая ее кольцами, словно удав.
— Ну, знаешь ли, не каждый способен стать местным, как удалось тебе, — возразила Киприан, продолжая с прищуром рассматривать толпу жизнерадостных туристов, обсуждавших, судя по всему, в какую сторону пойти. — И все же наши друзья, приезжающие сюда в последние несколько лет, совсем не чета этим. Сколько они здесь пробудут?
— И не забудь — купили книги в «Шекспире и компании».
Киприан закатила глаза.
— Вот уж представить не могла, что ты приспособленка.
— Ты хотела сказать, ушлая предпринимательница.
— Ну, я так полагаю, это во благо. Ты своими заботами помогаешь настоящим писателям держаться на плаву.
— Стараюсь.
— Да не просто стараешься… Я прямо завидую тебе, знаешь ли.
Сильвию так изумило признание сестры, что она не нашлась, как ответить. Благо Киприан тут же ее выручила.
— Однако у меня есть и хорошая новость. Я встретила кое-кого, кто делает Калифорнию для меня более или менее сносной.
— Рассказывай скорее. — Сильвия с облегчением выдохнула.
— Ее зовут Хелен Эдди. Она в прошлом актриса, а сейчас дает уроки тенниса детям. Вот уж кто всегда при загаре и вообще обворожительна. — Глаза Киприан засияли. — Знаешь, я решила, что слишком стара притворяться кем-то, кем не являюсь.
— Очень за тебя рада, — сказала Сильвия, — и с удовольствием познакомлюсь с ней при случае.
— Тогда тебе придется оставить твой драгоценный Париж. Ты вообще замечала, сколько народу приезжает, чтобы навестить тебя? А сама-то ты когда к нам приедешь?
— Не думаю, что твой упрек справедлив, — ответила Сильвия обиженно, хотя, видит бог, Киприан была совершенно права. Сильвии и в голову это не приходило. К тому же ее никогда не тянуло вернуться в Соединенные Штаты. — В Париж едут потому, что хотят поехать в Париж.
— Ага, и еще увидеться с тобой. Ты что, не хочешь нас видеть? Посмотреть хотя бы, где мы живем, как?
— Ну конечно, хочу, — уверила сестру Сильвия, но поняла, что покривила душой. Отогнав стыдную мысль, она попросила: — Расскажи мне побольше о твоей Хелен Эдди.
Несмотря на письмо Людвига и сто шестьдесят семь подписей в знак протеста против пиратства, Рот упорствовал в желании опубликовать свою версию «Улисса».
— Значит, он выпустил нелегальное издание и без того нелегального романа? — уточнил Боб. — И его расхватывают как горячие пирожки?
— Он не гнушается позиционировать его как непристойность, — ответила Сильвия.
— Гениально, — полушутя-полусерьезно заметил Боб.
Сильвия сама не представляла, как выкроит время, чтобы бороться с Ротом еще активнее, чем ей это уже удавалось. В сутках попросту не хватало часов, чтобы она все успевала, — вот, подумала Сильвия, еще
Всякий раз, слыша о коммерческих успехах Рота — что он продал сотню, тысячу, семь тысяч экземпляров своего дешевого мошеннического «Улисса», — она, не в силах удержаться, подсчитывала упущенную выручку, прикарманенные их с Джойсом законные деньги.
Бывали дни, когда ей хотелось разом покончить с этой борьбой, когда будто пением сирен ее манило в пустующий старенький амбар в Ле Дезере.
И когда одним благословенно ленивым утром воскресенья Адриенна сказала Сильвии: «Думаю, нам пора купить автомобиль, так будет удобнее ездить в Рокфуэн, да и куда угодно, если нам захочется удрать от забот», Сильвия вскочила с кушетки, где они лежа читали газету, и прокричала: «Да-а-а!»
Неделю спустя они стали гордыми владелицами маленького голубенького «Ситроена». Они вырулили на нем со стоянки, пребывая в столь приподнятом расположении духа, которое Сильвия не назвала бы иначе как беззастенчивое ликование, жали на клаксон, восторженно визжали и картинно махали в окна шарфами. Сменяя друг дружку за рулем, они поехали не домой, а в Версаль, где нагулялись в садах, перешучиваясь, что не мешало бы откушать торта в своем новеньком шикарном авто, потом запрыгнули на сиденья и помчались в город, не забыв объехать вокруг Эйфелевой башни, и бешеными гудками приветствовали Джойса, проезжая его резиденцию и гадая, заметили ли их и было ли кому-то до них дело, и только потом, вдоволь накатавшись, свернули к себе на улицу Одеон. Садилось солнце, стоял погожий июньский вечерок.
— Сто лет так не веселилась, — задыхаясь от восторга, пропыхтела Сильвия, когда они уже возле дома решили еще немного посидеть в машине, не желая расставаться с ее упругими, источающими аромат кожи сиденьями и с живописной картинкой своей Одеонии в черной рамке лобового стекла.
Адриенна запустила пальцы в волосы Сильвии.
— Нам надо почаще развлекаться.
— Как можно быть такой серьезной, когда говоришь о развлечениях?
— Вопрос серьезный, потому и можно. У тебя участились мигрени. Ты сбиваешься с ног ради Джойса. Ты столько для него делаешь, что пора бы и притормозить. Больше наслаждайся собственной жизнью.
Слова Адриенны заставили Сильвию оправдываться:
— Ты занята не меньше.
— Это да, — кивнула Адриенна и слегка сжала хватку, чуть потянув волосы Сильвии. — Я и сама собираюсь говорить делам «хватит». Правда, мне проще, потому что у меня на шее не висит один господин со всем своим семейством, полностью зависящий от моих усилий.
— Не так уж и полностью он от меня зависит.
Адриенна опустила голову и вскинула брови.
— А коли так, значит, переживет, если ты откажешь ему в его просьбах.