"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19

Дворецкая Елизавета Алексеевна

– Сванхейд? Уж не хочешь ли ты сказать, что она сама взялась за меч? – Эльга едва сдержала беспокойный смех. – Сила ее духа всем ведома, но женщина на восьмом десятке…

– Она выбрала бойцом Велебрана из Люботеша, ты его знаешь.

– О! – Велебрана из Люботеша Эльга знала очень хорошо. – Что ж, это достойный человек. На него можно положиться и в бою, и в совете.

Лицо Святослава еще сильнее омрачилось. Уже двенадцать лет у него имелась причина недолюбливать Велебрана, и если вина в том была его собственная, неприязнь от этого только усиливалась.

– Стало быть, Хольмгард остался под нашей рукой и в нем

все благополучно? – От этих слов у самой Эльги посветлело на душе.

– Хольмгард под нашей рукой… но у него теперь есть собственный князь.

По гриднице пробежал изумленный возглас множества голосов.

– Собственный князь? – Эльга наклонилась к сыну. – Но кто?

Мелькнулп мысль о Бериславе – кроме него, на севере просто не осталось потомков Олава, имеющих права на его стол. Но имя, прозвучавшее в ответ, княгиня Эльга и вся русь киевская услышали сейчас впервые в жизни.

– Мой сын Владимир.

На это ответила тишина: каждый спрашивал себя, не ослышался ли.

– Чей… сын? – нарушила ее Эльга. – Владимир? Кто это?

Слова «мой сын» в устах Святослава никак не вязались с незнакомым именем.

– Мой сын, – упрямо повторил Святослав. – Мой младший… третий сын. Его мать – Малуша… Мальфрид… ведомая тебе. Ему идет третье лето. Русь и словене в Хольмгарде желали иметь собственного князя. Теперь он у них есть. Я им его дал.

– Малуша… – мертвея от изумления, пробормотала Эльга. По жилам хлынул холод, сердце защемило болью, руки задрожали. – Откуда… как она взялась… как попала… у нее сын?

Отправляя Малушу из Киева на север, Эльга знала, что та понесла дитя. Для того ее и увезли так далеко, чтобы скрыть это от киян. Они с Мистиной привезли Малушу в Выбуты, где жили ее мать и отчим, хотели там выдать замуж… Но почти сразу Малуша ушла в лес спрашивать о своей судьбе Буру-бабу… и не вернулась. Канула в Навь, будто камень в воду. Неведомо было, когда ее отпустят – если отпустят, – и Эльга вернулась в Киев. Почти забыла о Малуше – хотела забыть. А та вынырнула, и это казалось так же невероятно, как если камень, брошенный в воду, сам выпрыгнул бы со дна.

– Уже два лета Малуша у Сванхейд живет, – заговорил Асмунд, приходя на помощь воспитаннику. – Сванхейд сама за нею посылала внука, Берислав Тороддович ездил, из леса ее добыл с дитем и в Выбуты привез, а потом в Хольмгард забрал. Сванхейд ее у себя жить оставила, хотела замуж выдать. Теперь уж выдала, поди. А дитя у нее княжье. И как объявили тамошние мужи, что надобен им князь Ингварова рода и на том будут стоять, то и решил князь дать им своего сына. Княжеским именем его нарек – Владимир. На руки дал [793] Дедомилу, Требогостеву сыну, отчиму его, нарочитому мужу из Словенска.

793

Выражение «на руки дан» (о ребенке княжеского рода) означает передачу полномочий регента.

– Сын Малуши… теперь князь в Хольмгарде? – медленно выговорила Эльга.

Сама при этом не верила ни одному из своих слов, как если бы ее заставляли произносить что-то вовсе нелепое.

– Истинно так, – кивнул Асмунд.

Эльга сглотнула. Было чувство, что она падает, с треском проламывая пол гридницы и саму грудь земную. Хольмгард…

Родовое гнездо Ингвара и Олава, его отца, старейшее и сильнейшее гнездо руси на славянских землях, которые теперь уже сами зовутся Русской землей – а пошло это имя оттуда, из Хольмгарда и Ладоги-Альдейгьи. Там сама она, Эльга, намеревалась править, когда выходила за Ингвара, но потом удалось сделать больше: объединить Хольмгард и Киев в одних руках. Пришлось приложить усилия, чтобы Хольмгард не ушел младшим детям Сванхейд, но Мистина справился с этим – совсем еще молодой, двадцатитрехлетний. И вот теперь там княжит… сын Малуши? Побочный, позорный сын… На престоле Олава – сын бывшей ключницы Малуши! Да что же такое там случилось, что к этому привело, если Святослав согласился на такой урон чести, на раздел владений, которые получил в целости? Если теперь сообщает об этом как о самом простом деле, которым якобы сам доволен? То, что этот ребенок родился и пока жив, само было довольно плохой новостью. Но чтобы отдать ему престол Олава – это не укладывалось в голове.

Она, Эльга, всю жизнь свою посвятила тому, чтобы сохранить единство Южной и Северной Руси. Пожертвовала ради этого собственным счастьем – чтобы теперь сын взял и бросил это дорогой ценой купленное единство в руки сыну рабыни, как деревянную игрушку?

– Что… случилось… почему… ты это сделал? – с трудом выговорила Эльга. – Почему… решил без меня?

Она откинулась на высокую мраморную спинку троноса – накатила слабость, руки похолодели. Испугалась, что ее сейчас прострел разобьет – что умрет, так и не узнав правды. Глубоко дышала, стараясь успокоиться. Только бы никто не полез к ней раньше, чем все выяснится.

– Русь Хольмгарда и словене Поозерья требовали себе князя, – повторил Святослав. – Я, мол, редко бываю у них, неугодно им без князя жить. Я дал им князя. Но он – мой сын. Будет платить мне дань и людей в войско давать. Прежние договоры сохраняются, как прежде были.

– Но почему этот… Малушин сын? Двухлетний… Ведь есть Берислав… Улеб, наконец.

Эльга было слегка окрепла духом: если уж в Хольмгарде так нужен свой князь, вот был отличный случай воздать Улебу за его потери и восстановить его положение!

– Берислав – не потомок Ингвара, – высокомерно сказал Святослав. – Сама Сванхейд не согласилась бы.

– А Улеб? – Все яснее осознавая, какой неудачный выбор был сделан, Эльга снова подалась вперед. – Надо же было послать за ним в Выбуты! Он – зрелый муж, человек умный, достойный, добрый – его бы все там полюбили! Он тоже сын Ингвара! Из него вышел бы превосходный князь!

– Нету его больше! – резко перебил ее Святослав, не в силах слушать эти восхваления. Его ранило то, как сошлись мысли матери и бабки – и как противились их согласию его собственные желания. – Нету его в живых!

Эльга снова откинулась на спинку – эти слова ударили тяжелым камнем в грудь.

В эту новость она поверила сразу – даже раньше, чем до ума дошло, почему она верит.

Вот и разгадка…

– Улеб умер? – силилась выговорить она, но сама слышала, что голос замирает на губах.

– Брат мой Улеб… был убит.

Святослав произнес эти слова довольно громко и якобы с уверенностью, но Эльга видела его застывший взгляд, устремленный куда-то на ступени под ее троносом. Как будто он пытается разговаривать с ней и одновременно находиться где-то в другом месте.